Его не переставала удивлять эта самонадеянная женщина, которая сейчас, сидя рядом с ним, упорно боролась с дремотой. Она не желала принимать от него помощь. Впрочем, Джулиан привык к подобному проявлению женской самостоятельности. У Фелисити тоже был независимый характер, и в этом отношении Присцилла походила на его сестру.
— Расскажи мне о своей сестре, — попросила Присцилла, как будто прочитав его мысли, и Джулиан поёжился. Подобное совпадение показалось ему странным.
Он с трудом поборол желание обнять Присциллу, прижать эту хрупкую женщину к своей груди и защитить от всех жизненных напастей.
— Ты, наверное, не знаешь о том, что мы до недавнего времени жили вместе, под одной крышей, — промолвил Джулиан, отодвигаясь от Присциллы. Он боялся поддаться соблазну и обнять ее.
— Конечно, я ничего не знаю об этом.
Джулиан замер, не в силах оторвать глаз от губ Присциллы. У него перехватило дыхание, и несколько секунд он не мог произнести ни слова. Наконец он перевел взгляд на ее изящную руку, в которой Присцилла держала стакан с апельсиновым соком, и откашлялся.
— Месяц назад Фелисити, моя младшая сестренка, вышла замуж, — промолвил он.
— Вы, наверное, до сих пор очень дружны, — сказала Присцилла. В ее голосе слышалась грусть.
Несмотря на свое решение держаться подальше от нее, Джулиан снова придвинулся к ней. Его удивило, что Присциллу, которая вовсе не была любопытна, заинтересовали его отношения с сестрой.
— Ты права. А как ты относишься к Огдену и к другим членам своей семьи? Я знаю, что Огден тебе не родной брат.
Огден всегда говорил Присцилле, что является ее единственным родственником. И это было правдой. Джулиан заметил, как омрачилось лицо Присциллы, и понял, что его вопрос задел ее за живое. Теперь он сожалел о том, что задал его.
Присцилла снова замкнулась в себе, и Джулиан не знал, как преодолеть возникшую между ними стену отчуждения. Молчание затягивалось, и Джулиан уже думал, что Присцилла так и не ответит на его вопрос.
— У меня нет семьи, — наконец сказала она. — Мать оставила меня в клинике сразу же после моего рождения. Я не знаю, кто был мой отец.
— Присцилла, прости, я не хотел делать тебе больно, — промолвил Джулиан.
Присцилла говорила ровным бесцветным голосом о вещах, которые заставляли сердце Джулиана сжиматься от сострадания. Протянув руку, он дотронулся до ее плеча.
Почувствовав его прикосновение, Присцилла повернула голову.
— Это было давно. Прошлое не вызывает в моей душе никаких эмоций. Кроме того, моя жизнь была вполне сносной. В последней приемной семье, в которую я попала, я встретила Огдена. Мне было тогда тринадцать, а ему — семнадцать лет, и он обращался со мной так, будто я была его родной сестрой. Через несколько лет я нашла себе работу и стала жить самостоятельно. Никто не препятствовал этому, поскольку никому не хотелось взваливать на себя ответственность за чужого человека. Вот, пожалуй, и все.