Выйдя из кафе, Гриша почувствовал приток депрессии. Сел в свой «Мерседес», выкатился с парковки, заставил проезжающий мимо «Форд» вылететь на встречную и исчез в потоке.
– Ночью к нему нужно будет зайти, – посмотрев на это, сказал Антоныч. – А то как бы чего не вышло.
Оказавшись в ресторане, в котором они вчетвером праздновали дни рождения и прочие праздники, Гриша упал на стул, едва не опрокинув столик, и позвал официанта.
Начинать в десять вечера с мартини было как-то несерьезно, поэтому Гриша заказал селедочный салат, горячее, литр ананасового сока и двести водки.
Двести водки закончились гораздо быстрее, чем литр сока, поэтому он попросил повторить. Официанты повторили, однако насторожились. Не испугались, а насторожились. По-настоящему страшно было, когда они появлялись вчетвером. Ну а с одним-то Гришей можно было договориться. Здесь хорошо знали, что эти четверо по отдельности были парнями вполне сносными и даже милыми. То же самое представляет собой сера и селитра. Однако стоит их соединить вместе, да еще добавить угля… Но сегодня пришел один, и был он угрюм. Потому – просто насторожились.
– Музыку!
Официанты напряглись чуть сильнее, однако Стаса Михайлова включили. Ресторан еще пустовал, публика подтягивалась ближе к полуночи, поэтому в зале, который занимал Гриша единолично, покатилось гулкое, еще не проснувшееся после вчерашнего эхо.
– Я что-то стриптиза на сцене не вижу.
– Понимаешь, Григорий, – объяснял ему вызванный администратор, – сейчас десять вечера. Никого нет. Люди в поле, у станка и придут сюда часа через два. Тогда и стриптиз будет.
– А я не люди? Хер на блюде?
– Нет, конечно, не хер, Григорий. Но девочки-то с мальчиками не могут для каждого посетителя танцевать. У них нормированный рабочий день.
Гриша вздохнул.
– Тогда сами выходите на сцену. Весь штат ресторана. Мальчикам разрешаю оставить бабочки, девочкам – туфли. Хочу вальса и чечетки.
Спорить с Гришей было неразумно. Весь штат ресторана обслуживался на его СТО с внушительными скидками. Тем более что спорить с Гришей глупо было в принципе: залитые в его двигатель двести граммов алкоголя убедительно доказывают, что ничего невероятного в природе не бывает. Все совершенно очевидно и просто.
Через пятнадцать минут непонятно откуда привели заспанную танцовщицу и такого же, опухшего лицом и худого телом, танцора. Они вышли на сцену с таким видом, словно их вывели на расстрел, ежась от солнечного света и совершенно не понимая, зачем они здесь и почему. Однако, увидев Гришу, вспомнили и, под звучащую из колонок Милен Фармер, стали исполнять какие-то трюки двух перепившихся любовников.