Томас Враницки нервно сглотнул. По тому, какими глазами смотрел на него начальник полиции, он понял, что тот говорит всерьез.
– Что вы от меня хотите?
– Я хочу знать, где находится типография. Мы следим за вами уже давно… – Покачав головой, Гельмут продолжил: – Неразумно с вашей стороны появляться в одном и том же почтовом отделении по несколько раз за неделю, расплачиваясь при этом фальшивыми банкнотами. Так что вы на это скажете?
Томас подавленно молчал, сглатывая подступившую к горлу горечь. Предчувствие не обманули, худшее произошло. Ему следовало еще вчера вечером уехать в Монте-Карло. Разве мог он предположить утром, что всего лишь двухчасовая задержка может обернуться для него двадцатилетней каторгой?
– Если я расскажу… я могу рассчитывать на снисхождение? – глухо спросил Томас, поднимая на начальника полиции потухшие глаза.
– Разумеется… Мои слова тоже кое-что значат. Итак, где находится типография?
– На Кеттенштрассе, пятнадцать.
– Что это за дом?
– Это дом одного престарелого юнкера, я снимаю его уже полгода. Типография находится в подвале. Вместе со мной живет девушка…
– Что за девушка?
– Уверяю вас, она к этому делу не имеет никакого отношения!
– Как ее зовут?
– Феодосия.
– Когда вы с ней познакомились?
– Три месяца назад. Она считает, что я невероятно богат и что я отпрыск этого самого юнкера.
– Кто организатор вашей банды?
– Главным будет Вольфганг Берг. Но я не знаю, где он живет, – в отчаянии произнес Томас.
– Не будем терять время, едем к вам, – Вольф направился к выходу. – И повторяю, все будет зависеть от вашей откровенности!
* * *
Наступившее утро не было похоже на предыдущее. Было в нем что-то роковое, не поддающееся описанию.
Феодосия подошла к окну и увидела, как Томас разместился на одноколке и, взмахнув вожжами, выехал на мостовую. Всякий раз, покидая дом, он непременно смотрел в окно, ловя ее глаза взглядом, и, махнув рукой в ответ, уезжал прочь. В этот раз все выглядело по-другому. Девушку охватила неосознанная тревога – походило на то, что он и не думает возвращаться! Обменяет банкноты на казначейские билеты и съедет в свой любимый Монте-Карло… Леонид Варнаховский предупреждал о подобном исходе, но Феодосия никак не предполагала, что это может произойти столь скоро.
Сбросив с себя простыню, девушка быстро оделась, поправила перед зеркалом шляпку, слегка сбившуюся набок, мимоходом отметила, что ей идет темно-зеленое платье с воланами, купленное накануне, и, набросив на лицо вуаль, вышла из комнаты.
Феодосия скорым шагом направилась на биржу извозчиков, находившуюся близ соседнего переулка, и, выбрав неброскую чистую повозку с огромными окнами, распорядилась: