– Есть немного травки. Не хотите?
Я засомневался. Дело в том, что лишь месяц назад я бросил курить. Сейчас как раз настал переломный период, поэтому я боялся, не пропадут ли мои старания даром. Но в конечном итоге решился. Он достал со дна бумажного пакета алюминиевую фольгу, насыпал соломку на лист сигары и плотно свернул, смочив край языком. Затем подкурил от зажигалки, несколько раз затянулся, проверяя, хорошо ли подкурилось, и протянул мне. Марихуана оказалась отменного качества. Некоторое время мы без слов передавали косяк по кругу, делая по одной затяжке. Майлз Дэвис уступил место сборнику вальсов Иоганна Штрауса.
Когда мы докурили, она сказала, что хочет спать. Три банки пива, сверху конопля плюс недосып – тут и впрямь быстро уснешь. Я отвел ее на второй этаж в спальню. Быстро раздевшись до трусиков, она натянула одолженную у меня майку, нырнула в постель и уже через пять секунд засопела. Я спустился вниз, покачивая головой.
Сидя в гостиной на диване, ее любовник уже готовил второй косяк. Крепкий парень. По правде говоря, мне сейчас хотелось нырнуть в постель рядом с нею и тоже уснуть крепким сном. Но это было бы не по-хозяйски. Мы закурили. Продолжали играть вальсы Штрауса. Почему-то вспомнился спектакль на смотре самодеятельности в начальной школе. Я играл тогда роль дядьки из перчаточной лавки. К перчаточнику приходит лисенок купить перчатки. Но денег лисенку не хватает.
– Тогда ты не сможешь купить перчатки, – говорю я. (Такая отрицательная у меня была роль.)
– Дяденька! Но маме так холодно, что шкурка на лапках трескается, – упрашивает лисенок.
– Нет, не годится! Накопи денег и приходи снова. Тогда…
– Иногда жгу сараи, – сказал он.
– Прошу прощения?.. – Я слушал несколько рассеянно и решил, что лучше переспросить.
– Иногда жгу сараи! – повторил он.
– Я посмотрел на него. Он обводил ногтем контур зажигалки. Затем глубоко затянулся, подержал дым секунд десять и потихоньку выдохнул. Дым выплывал из его рта наружу совсем как эманация медиума у спиритов. Он передал мне косяк, проговорив:
– Хорошая все-таки штука.
Я кивнул.
– Эту привезли из Индии. Я выбирал лучшего качества. Когда куришь ее, вспоминаются всякие странные эпизоды вместе с цветом и запахом. Вот такая вещь. При этом память… – он несколько раз прищелкнул пальцами, выдерживая небольшие паузы, – …совершенно изменяется. Вы так не думаете?
Я согласился и тут же вспомнил суматоху на сцене во время спектакля, запах краски, картонные декорации…
– Хотелось бы услышать о сараях, – сказал я.
Он посмотрел на меня, и на его лице по-прежнему отсутствовало какое-либо выражение.