Ермолов будто бы и не слышал Рыхлевского с Грековым.
— К Султан-Ахмету сам ездил? — спросил он Новицкого.
— Нет. Не зная местных обычаев, я опасался испортить дело. Нашел нужного человека…
— Фамилия, имя? — опять рыкнул Ермолов.
— Семен Атарщиков, из терских казаков. С детства знаком с чеченцами и лезгинами. Знает языки, имеет кунаков — друзей среди горцев. Поговаривают, что порой ходит с ними в набеги.
— Это как? — Ермолов повернулся всем телом к Грекову. — Русский против своих?
Тот, улыбнувшись, пожал плечами:
— Здесь другая страна, ваше превосходительство. Иные обычаи, иные люди. Знаете ли, с волками жить…
— С волками?
— Говорят, что, когда мать рождает чеченца, в лесу щенится волк. Некоторые наши тоже перенимают здешние нравы. Оружие, одежда, привычки.
— Разбойничать никому не позволю! — громыхнул командующий. — Здешние же нравы подводить буду под законы Российской империи. Возвращаясь из Персии, разговаривал в Нахичевани с местным правителем. Двадцать лет назад ему выкололи глаза по приказанию Ага-Мохаммеда. Чем-то провинился он перед шахом. Что же, и нам такие порядки перенимать?
Новицкий подумал, что мог бы напомнить Ермолову о князьях московских, тверских и прочих, ослепленных своими врагами. Да и угроза повесить кумыкских князей тоже плохо сочеталась с настроением Петербурга. Но рассудил, что в его положении следует говорить только о том, что спрашивают непосредственно.
— Что же этот Атарщиков?
— Через своих знакомых вошел в сношение с Султан-Ахметом, и, как видите, дело решилось.
— Обещанные деньги?
— Переданы тому же Атарщикову.
Ермолов приподнялся, но Греков, предупреждая его вопрос, заговорил сам:
— Отдаст все в целости. С такими поручениями здешние люди шутить не будут.
— Не подстерегли бы.
И чиновник канцелярии, и казачий генерал улыбнулись почти одновременно. Сергей представил себе мощную фигуру пожилого казака, туго обтянутую черкесской, огромный кинжал, прицепленный на пояс по обычаю горцев, длинную винтовку «флинту», с которой тот не расставался и в нужном месте, и подумал, что он бы сам, даже набрав десяток людей, поостерегся устраивать Семену засаду.
— Знающие люди становиться ему на дороге не будут, — убежденно сказал Греков. — А другие ему не опасны.
— Хорошо! — Ермолов положил ладони на стол, показывая, что с этим делом ему уже ясно. — Молодец, гусар, справился. Старайся и дальше.
Новицкий еще раз поклонился и повернулся к двери.
— Оставайся. В том, что будем сейчас говорить, тайны для тебя нет. А пригодиться и здесь, пожалуй что, сможешь. Господа, вы знаете, что целью моего посольства в Иран было утверждение Гюлистанского договора. Фетх-Али-шах решил не испытывать более судьбы и согласился с тем, что все области, поименованные в договоре, остаются впредь за Российской империей. Грузия, Имеретия, Гурия, Мингрелия и Абхазия. Дагестан, Ханства — Карабахское, Шекинское, Ширванское, Гянджинское… Впрочем, Гянджа уже ныне названа Елизаветполем в честь императрицы Елизаветы Алексеевны… Ну а далее прикаспийские — Дербентское, Кюринское, Кубинское и так далее… С ратификацией договора у нас полностью развязаны руки. Мы можем теперь заниматься нашими внутренними делами. И начать следует нам — с Чечни. Посмотрим на карту.