II
Неделю спустя Новицкий докладывал о благополучном окончании порученного ему дела. Он стоял посередине большой комнаты, несколько человек вокруг сидели в креслах и на диване — командующий Кавказским корпусом генерал-лейтенант Ермолов, начальник штаба корпуса полковник Вельяминов, сухопарый человек с узким, холодным лицом, правитель канцелярии командующего Рыхлевский, еще несколько офицеров, чьих чинов, должностей и фамилий Новицкий до сих пор еще не узнал. Это обстоятельство его несколько беспокоило: по роду своей деятельности он должен знать все и всех.
— Освобожденный офицер, в общем, здоров. Насколько человек может быть здоров после подобного происшествия. Главным образом его мучает истощение, физическое и психическое. В момент передачи нашему отряду с ним случился нервный срыв. Но я сам сопровождал Швецова к доктору, и тот уверил, что спустя несколько месяцев майор сможет продолжить службу.
Новицкий замолчал.
— Я понимаю, что с ним обращались достаточно скверно, — проронил Вельяминов.
Сергей повернулся в его сторону:
— После неудачной попытки освобождения майора посадили в яму. Приковали к вкопанному столбу, а сверху закрыли досками. Еду спускали ему раз в день. В эту же бадью он складывал руками… отходы. Так продолжалось более года. Ни света, ни воздуха, ни человеческого голоса, кроме окриков тюремщика, он не видел, не слышал.
— Надо было хотя бы парочку повесить! — прорычал Ермолов.
Новицкий остался невозмутимым. Он знал, что имеет в виду командующий. Узнав о несчастье Швецова, генерал приказал собрать в Кизляре всех кумыкских князей, через чьи владения проскакали разбойники с добычей, и объявил, что всех повесит, если они не уговорят чеченцев уменьшить сумму выкупа до реальной. Также Сергею сделалось известным, что прибегнуть к этому средству Ермолову посоветовал князь Мадатов. Впрочем, уговаривать долго грозного генерала и не пришлось.
— По вашему распоряжению, ваше превосходительство…
— Алексей Петрович! — буркнул Ермолов.
Новицкий наклонился в знак благодарности:
— Согласно вашему распоряжению, Алексей Петрович, мне удалось связаться с Султан-Ахметом, ханом аварским, и убедить его внести выкуп за майора Швецова, обещая отблагодарить его вдвое.
— Хорош процент! — зашевелился на стуле Рыхлевский. — Экие ж они, право, разбойники!
— Других здесь, к сожалению, нет. — Офицер в казачьей форме, Сергей вспомнил вдруг его фамилию — Греков, глядел прямо в глаза Ермолову. — Мирные чеченцы, те, что сошли на равнину и поселились у Сунжи, еще страшнее и злее. Днем как будто свои. Ночью — принимают партии с гор и провожают за реку. В станицах сейчас даже днем опасаются пойти за ограду по одному.