Дружелюбие и приветливость гостей подняли ей настроение. Смущенная их комплиментами, растроганная искренностью чувств, Миранда с удивлением поняла, что приятно проводит время.
Пока Данте не пригласил ее на танец.
Она разговаривала с Фелипе и несколькими другими друзьями и партнерами Данте, когда увидела, что он направляется к ней. Его взгляд был прикован к ней — мрачный, влекущий и наполненный такой чувственностью, что по ее телу пробежал ток.
Миранда почувствовала, как неодолимая сила притягивает ее к Данте. Он протянул ей руку.
— Прошу прощения, джентльмены, но я пришел, чтобы забрать у вас мою жену. Нам предстоит открыть танцы, — объявил он странно охриплым голосом.
Миранда покорно протянула ему дрожащие пальцы и почувствовала, что Данте крепко сжал их теплой рукой. И затем она оказалась в его объятиях, кружась в волнах музыки и ощущая волнующую радость.
— Ты должна разговаривать со мной, — исподлобья глядя на нее сверкающими глазами, приказал Данте.
Казалось, он бы с радостью оказался в любом другом месте, только бы не держать ее в своих объятиях.
Миранда облизнула губы и сказала первое, что пришло ей в голову:
— Мне очень нравится танцевать с тобой.
И, как будто ослабев от этого признания, она поникла в кольце его рук и склонила голову ему на плечо. От руки Данте, лежавшей на ее обнаженной спине, исходило тепло, проникавшее вглубь Миранды, и она раскрылась ему, прижав ладонь к лихорадочно бившемуся сердцу Данте.
Внезапно его тело дрогнуло, и вспыхнувшее желание заставило ее резко втянуть в себя воздух.
— Да, — пробормотал он. — Я не могу скрыть, что хочу тебя. Будь проклят тот день, когда ты родилась! Ты вызвала бы желание у любого мужчины — так соблазнительно ты выглядишь сегодня вечером! Ты само искушение. Настоящая Снежная королева, бросающая вызов мужчине и требующая, чтобы он продемонстрировал свою способность расплавить этот внешний лед и дать выход пламени, бушующему внутри тебя!
— Мне не нужен один лишь секс, — возразила Миранда.
— Придется ограничиться только им. Больше ты ничего не получишь. — Данте приник губами к ее уху, и у нее вырвался тихий стон. — Ты медленно убиваешь меня, понимаешь? Каждый раз, прикасаясь к тебе, — а я не могу удержаться, — я думаю о другом мужчине. О том, как он держал тебя в объятиях, целовал, слышал твои стоны, познавал тебя…
— О Данте! Мне жаль, — пробормотала она, но он уткнулся лицом ей в шею, прерывающимся голосом бормоча что-то по-итальянски.