Раскрыв фронтиспис, Томас прочитал вслух имя автора: француз-иезуит начала XX века.
«Странно и очень тревожно, — подумал он. — Эта убежденность, странный, упорный мистицизм, особенно на службе такому конкретному предмету. Материя? Какая ветвь католицизма воспевает ее?»
Томас задумался, вслушиваясь в тишину, мысленно возвращаясь к тому, что сказал отец Пьетро. Судя по всему, он был знаком с Сато, хотя и называл его Танакой. Смерть японца, по-видимому, все изменила. Почему?
Крик, разорвавший тишину, долгий, протяжный вой, скользнувший вверх по ступеням откуда-то издалека, заставил Томаса вскочить на ноги и увлек его к лестнице волной ужаса и отчаяния.
Томас спустился вниз, лишенный надежды, повинуясь лишь безумной потребности узнать правду. С гулко стучащим сердцем он, спотыкаясь, сбежал по лестнице в ризницу, в темный коридор и ворвался в церковь.
Она оказалась пустой. Двери по-прежнему были закрыты. Скамьи оставались пустыми. Поднявшись к алтарю, Томас обернулся и окинул взглядом неф. Ничего.
Тут он услышал позади слабое постукивание, похожее на шум дождя.
Томас медленно развернулся, чувствуя, как дрожь застывает, твердеет, превращаясь в булыжник в груди. На каменном полу за алтарем блестела лужица неправильной формы, и даже в полумраке был виден жуткий темно-багровый цвет жидкости. Сделав над собой усилие, Томас поднял взгляд.
У задней стены апсиды возвышался алтарь с позолоченной молельней, шесть высоких свечей, над всем этим располагалась икона Мадонны с младенцем в рамке с треугольным фронтоном. Под куполом на массивной цепи висел монсеньор Пьетро.
«Нет! Только не это! Не сейчас!»
Черная разорванная сутана, блестевшая от крови, мешала определить, что со священником, но, судя по всему, цепь, несущая тяжесть его тела, была обмотана вокруг груди, сдавливая ребра.
Какое-то мгновение Томас не мог пошевелиться, вдруг услышал едва различимый звук и поднял взгляд. Священник открыл глаза. Он был еще жив.
Оцепенение спало. Найт лихорадочно оглянулся вокруг. Взобраться на высокий алтарь нельзя. Нужно будет подняться под купол.
«Черт побери, где же лестница?»
Сбежав вниз, Томас влетел в ризницу. Там была дверь, а за ней — каменные ступени. Томас широкими прыжками взбежал по лестнице и вырвался в пустоту купола настолько стремительно, что едва не перелетел через ограждение.
Трап был узким, отделенным одиноким железным прутом, огибающим внутренность купола на уровне пояса. Остановившись, Томас осторожно приблизился к тому месту, где к хлипкому ограждению была примотана цепь длиной двадцать или тридцать футов, спутанная беспорядочным узлом. Потребуется целая вечность, чтобы распутать звенья, на которых был подвешен монсеньор Пьетро, поэтому Найту не оставалось ничего другого, кроме как вытащить пожилого священника наверх. Томас схватился за металл, местами липкий от крови, и начал тянуть.