— Может быть, все дело в тануки, — наконец выдавил Мацухаси, тяжело облокачиваясь на стол.
Он вытер глаза, шумно выдохнул и внезапно совершенно успокоился. Томас почувствовал, что худшее осталось позади, хотя, возможно, уже было слишком поздно.
— В чем? — спросил он, и теперь уже в его голосе прозвучало отчаяние.
— В усыпальницу проникли тануки — это такие зверьки. Они прорыли проход в погребальную камеру. Наверное, через него можно было незаметно пробраться внутрь…
— Пожалуйста, разреши мне позвонить своему другу, — настойчиво произнес Томас. — Мне нужно убедиться в том, что с моей женой все в порядке.
Обернувшись, Мацухаси пристально посмотрел ему в глаза. Какое-то мгновение они молча стояли, глядя друг на друга.
— Я сам позвоню, — наконец сказал аспирант.
Машина выехала из долины, где раскинулся Кофу, и начала подниматься в гору, оставив огни города позади. Куми и Ватанабе молчали, больше не утруждая себя попытками поддерживать игру. Они ехали, погруженные в собственные мысли. Террасы с рисовыми полями постепенно сменялись крутыми скалами. Наконец «мерседес» свернул к какой-то заброшенной ферме с почти обвалившимися стенами и бетонными дренажными канавами, заросшими сорняками, в которых громко трещали сверчки. Низкая полная луна пробивалась через вершины черных сосен.
— Вот мы и приехали, — сказал Ватанабе, вынул ключи из замка зажигания и вышел из машины.
Куми тоже пришлось выбираться на пустынную дорогу. Едва ли здесь могло быть более опасно, чем если бы она осталась в машине…
Звонок сотового телефона Ватанабе разорвал гнетущую тишину. Археолог ответил чуть ли не с облегчением.
— Это не она, — сказал Мацухаси. — Я изучил фотографию. Некоторое сходство есть, но это не та женщина.
— Ты уверен? — спросил Ватанабе.
— Да. С ней все в порядке?
— Она… да. Ты уверен?
— Это журналистка из одного токийского еженедельника, ищет сенсацию. Она наверняка уже успела позвонить своим.
— Журналистка?
— Да, — подтвердил Мацухаси. — Так что не делайте ничего такого, о чем вам не хотелось бы прочитать в следующее воскресенье.
Окончив разговор, Ватанабе смерил долгим взглядом женщину, которая стояла рядом с машиной, уставившись на луну, и притворялась, что ей нисколько не страшно.
— Спасибо, — поблагодарил Томас, но лицо Мацухаси оставалось совершенно равнодушным, начисто лишенным всех чувств. — Что ты будешь делать дальше?
— Не знаю, — пожал плечами Мацухаси. — В Японии не принято идти наперекор учителю. Я… — Он остановился, подыскивая нужное слово. — Я подмастерье, не могу укусить того, кто меня кормит. — Аспирант грустно усмехнулся.