— Спасти?
— Защитить. Накормить, — сказал Джим. — И все такое. В основном речь идет о подростках.
Томас кивнул, все еще не в силах избавиться от чувства, что священник уклоняется от прямого ответа.
— Ты говорил, перед тем как отправиться в Японию, Эд был в Италии? — спросил он.
— В обители, — сказал Джим. — Перед отъездом в Японию он возвращался на несколько дней. Взгляни.
Горнэлл снял с каминной полки открытку и сдул с нее пыль. На открытке был изображен коллаж из античных статуй и мозаичных узоров на фоне конусообразной горы и голубого неба. Помпеи, судя по подписи на обороте. Там же размашистым почерком синими чернилами было выведено: «De profundis! Желаю всего наилучшего, Эд».
— De profundis? — спросил Томас, изучая мозаику, то, как из бессмысленных фрагментов составляются цельные образы.
— Псалом сто двадцать девятый и старая католическая молитва, — объяснил Джим. — «Из глубины». Это утверждение веры перед лицом отчаяния. «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих. Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит? Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою».
— По-моему, несколько странные слова для подписи на открытке, — заметил Томас.
— Я воспринят это как шутку, — согласился Джим. — Голос отчаяния, исходящий из этого прекрасного, чарующего места.
— В сравнении с тем, что мы имеем здесь, — уточнил Найт.
— Эд был в своей стихии, — улыбнулся Джим.
Раздался звонок в дверь.
— Прошу меня простить, — встрепенулся Горнэлл. — Я схожу и узнаю, кто там.
Он вышел. Сунув руку в карман, Томас наткнулся на свою собственную записку. Вытащив мятую салфетку, он перечитал то, что написал, затем скомкал ее и выбросил в мусорное ведро у двери. Пока что он никуда отсюда не уходит.
Томас все еще стоял у двери, когда вернулся Джим. У него на лице появилось выражение затравленного беспокойства, которого прежде не было.
— В чем дело? — спросил Томас. — Кто там?
— Это к тебе, — произнес Джим неестественно тихо, практически шепотом.
— Ко мне? — опешил Томас. — Кто же это может быть?
На этот вопрос ответили двое мужчин в темных костюмах, вошедших следом за Джимом. Один помахал удостоверением со значком и спросил:
— Мистер Томас Найт?
Тот молча кивнул, ощущая что-то очень похожее на панику, идущую от священника.
— Мы из Министерства внутренней безопасности. Нам хотелось бы задать вам несколько вопросов относительно вашего брата.