Рассматривая мистера Джонаса Бьюкенена сейчас, его положение в обществе, его благосостояние, невозможно представить себе работающего на стройке подростка. Хотя на его руках и были мозоли, они остались, скорее всего, от занятий в тренажерном зале.
— Что? — Он вопросительно на нее посмотрел.
— Я просто подумала, может, тебе завести собственные рождественские традиции?
Судя по ее взгляду, думала Мак совсем не об этом. Но о чем именно, было неясно.
Эта женщина все еще оставалась для него загадкой. Нет, Мак не играла с ним, как актриса, изображая кого-то. В ней не было никакой фальши. И именно это очень импонировало ему. Такая простота, иногда нежная, иногда грубоватая… Он хотел получше узнать Мэри Мак Макгуайр.
— Возможно, но пока достаточно и того, что я просто себе это представлю. Хуже ведь не будет.
— Спорим, ты обычно улетаешь куда-нибудь на Рождество? — предположила Мак. — Туда, где тепло. Где золотой песок, много солнца и официанты приносят напитки в высоких бокалах, украшенных зонтиками, — размечталась Мак.
— Ты бы выиграла спор, — согласился с ней Джонас.
— А я даже представить себе не могу, чтобы уехать куда-нибудь на Рождество.
— Как ты с семьей проводишь это время? — спросил он ее как бы между прочим.
— Сейчас мы все вместе встречаемся в небольшом родительском доме в деревеньке Тулнертон, это в Девоншире. Там живут родители моей мамы и мои тетки. Все подарки складываются под елкой. Сначала мы садимся за стол и вкушаем всякие вкусности, а потом все вместе идем на полночную службу в церковь. А когда возвращаемся, мы с мамой ставим в духовку индейку — причем на медленный огонь, чтобы она готовилась всю ночь, — с воодушевлением рассказывала ему Мак. — А утром приходит время открывать подарки. И вот представь себе — дом наполнен запахом индейки, а под елкой лежит для тебя подарок, и ты веришь, что сейчас произойдет какое-нибудь чудо… — Она даже глаза прикрыла от удовольствия, вспоминая, как проходит встреча Рождества в их семье. — А когда я была маленькой, подарки вскрывали уже в пять утра — мы не могли больше терпеть! — Мак засмеялась. — Сейчас мы это делаем в девять. Затем проверяем индейку и пьем чай.
— Идеальное Рождество! — усмехнулся Джонас.
— Для меня — да! — Мак с сочувствием посмотрела на него.
— Я не смеюсь над тобой. Правда! — Он положил свою руку на ее.
— Нет?
Странно, но по ее яркому описанию Джонас явственно представил себе Рождество в семье Макгуайр. Это действительно был праздник, к которому стремились многие, но мало кому он удавался.
— И никто не спорит и не ругается? Не бывает недомолвок?