Со сталкеров кормились все: бандиты и журналисты, перекупщики и специалисты по логистике. Артефакты были золотом Клондайка, Калифорнии и Колымы, а сталкеры — старателями.
Всё повторялось, мир был устроен празднично и мудро, хотя и недобро.
Я понимал весь пафос этой истории, рассказанной Мушкетом.
Это действительно была романтика, мужская неустроенная сентиментальность — я помнил такое отношение к месту проживания и питания у многих людей. Например, в «Приюте одиннадцати» на Эльбрусе, в горнолыжных гостиницах, где контингент не меняется десятилетиями, в барах при яхтенных клубах, где я сам зависал почти всю мою американскую жизнь. Алик был той частью инфраструктуры, от которой нельзя было отказаться. Он был частью этого сталкерского мира, хотя редко показывался за стойкой. Для этого у него был не менее популярный помощник по прозвищу Борода.
Звучало это несколько издевательски — борода у этого помощника оказалась жиденькой и тоненькой. Такие бороды рисуют на старинных китайских гравюрах — у стариков-философов, что сидят над книгами. Борода этот, конечно, не сидел, а стоял, но был очень похож на даоса, по непонятным причинам вынужденного поить своих странных клиентов.
Я подсел за столик к старым знакомым.
Столик — это, впрочем, было одно название. Тут были столы, даже столища — ни в одной драке не разломаешь.
За столом сидели сталкеры с фамилиями, что было у них редкость — Селифанов и Петрушин, чуть дальше ел что-то из огромной миски Мушкет, а двое других, неизвестных мне, курили, попивая омерзительное пиво из банок. Пиво в лилово-оранжевой банке не может быть хорошим, я так считаю.
Селифанов и Петрушин сидели рядом. Вдруг Селифанов выплыл из какого наркотического трипа, сказал:
— А знаешь, кто на самом деле Чорный Сталкер? Знаешь, кто?
Голос у него дрогнул, как обычно бывает у людей, что рассказывают историю не по первому разу, но хотят привлечь к ней особенное внимание.
— А это капитан Рублёв!
Петрушин крякнул:
— Какой, на хер, Рублёв! Что ты городишь!
— А вот такой Рублёв, — стукнул Селифанов по столу кулаком. Алик Анкешеев неодобрительно посмотрел в его сторону, но смолчал. Селифанов начал рассказывать.
Повесть о сталкере Рублёве
После знаменитых событий шестого года и прорыва на Киев, в нашей военно-страховой компании появился капитан Рублёв. Во что он в те чёрные дни вляпался, какая аномалия стала у него на пути, то ли тушканчики объели его по краю, то ли слепые собаки оторвали ему руку и ногу — неизвестно. Однако остался он настоящим героем-инвалидом. Медали, орден от ООН, нашивки за ранения и всё такое.