Ханна заставила себя не отступать. От волнения у нее пересохли губы. Стараясь преодолеть смятение, она облизнула их и убрала за уши влажные волосы. Хорошо сказать, успокойся, когда человек готов убить тебя на месте… Все происходило не так, как она планировала.
— Ну что же ты? — спросил он с издевкой в голосе.
— Дрю, я… — Голос замер, она с трудом подбирала слова. Сказать, что рада видеть его одетым? Что скучала, была не права, покинув его? Что хотела бы повернуть время вспять?
— Я слушаю тебя.
Но нет, она приехала сюда не за этим. Тем более что произнести такие слова было в тысячу раз труднее, чем объяснить, ради чего она здесь оказалась. Она посмотрела ему прямо в глаза, проглотила комок в горле и сказала:
— Я говорю по поручению Общества по охране исторических памятников штата Техас. Это группа людей, посвятивших себя сохранению истории нашего штата. Как ты, возможно, слышал, два года назад сгорело здание законодательного собрания и огонь уничтожил ряд исторически ценных документов, включая единственный в штате экземпляр Декларации 1836 года о независимости республики Техас от Мексики.
Дрю засмеялся негромко и, как показалось Ханне, с горечью.
— Так ты поэтому приехала? Из-за Декларации о независимости? Ирония судьбы!
— Ирония?
Он кивнул.
— В том, что именно ты обеспокоена судьбой этого документа настолько, что решилась приехать сюда о чем-то меня просить.
Она почувствовала, что потихоньку начала обретать почву под ногами.
— Может быть, именно потому, что моя жизнь сложилась так, а не иначе, я ценю независимость больше всего на свете.
На этот раз уже Дрю отвел глаза в сторону. Засунув руки в задние карманы брюк, он повернулся к воде.
— Ты помнишь, я рассказывал тебе, как все было на самом деле? Для меня Декларация — не просто лист бумаги.
Чувствуя, что ему хочется поговорить на эту тему, Ханна ответила:
— Кажется, она как-то связана с твоим дедом.
Дрю вздохнул.
— Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, как дед выступал свидетелем подписания Декларации. Это было в Вашингтоне на реке Бразос. Один экземпляр получило новое правительство, а остальные четыре президент Сэм Хьюстон предложил развезти по самым крупным городам, чтобы новость поскорее облетела всю страну. Мой дед был среди первых, кто откликнулся, и почти немедленно отправился в Бастроп. Он выполнил поручение и вернулся домой. Три дня спустя после разлива Аламо, — как раз вовремя, чтобы умереть. Случилось так, что он показал бесценный документ мексиканскому шпиону. Завязалась драка, дед убил его, но и сам получил смертельную рану. — Дрю пнул босой ногой пучок травы и продолжал: — Моя прабабка собрала пожитки мужа, захватила и Декларацию, и ушла из дома, едва опередив мексиканцев.