И все-таки везет этому Марчу, не то что ему с его девушкой.
Ему– то, похоже, и вовсе незачем бегать в деревню. Ради чего?
Сколько консервов и кофе перетаскал он ее родителям, и все без толку – стоит только намекнуть, как она сразу же пугается. Такого длинного захода на подачу он отродясь еще не видывал. За четыре месяца ни одного попадания в ворота.
Бенсон тихонько насвистывал, сидя в лодке. Компания на берегу засобиралась, и Хардкасл вытянулся по струнке. Ладно, черт с ним, с этим Марчем. Пусть катится, куда ему надо, да только возвращается, пока Бенсон не проснется. Он вовсе не намерен драить сортир из-за этого гуляки.
Было четверть первого, когда капрал Марч проскользнул к воротам крепости. Ночь стояла тихая и теплая. На Марче была рубашка с капральской нашивкой на рукаве, форменные брюки и парусиновые туфли на резиновой подошве. На плече он нес рюкзак, набитый консервами.
Дверь в сторожевую будку была приоткрыта. В мигающем свете сигнальной лампы Марч разглядел фигуру Хардкасла, растянувшегося на походной кровати. Часовой спал,; тихонько похрапывая.
Остановившись у ворот, запертых на двойной засов, капрал достал из кармана ключ и отпер железную дверцу. Выскользнув наружу, он снова запер дверцу и, дойдя до угла крепостной стены, начал подниматься в гору по направлению к Ла-Кальдере.
Как здорово, что у меня есть свой ключ, думал он. В армии вообще к ключам относятся небрежно, а уж если тебе повезло и ты оказался в службе технического снабжения, то нет ничего проще изготовить новый ключ. А кроме того, если тебе заступать в караул в восемь утра, то какого черта сидеть, всю ночь взаперти?
Марч запыхался, взбираясь по крутой тропе, и недовольно хмурился, когда тяжелый рюкзак бил его по пояснице. Вот если бы рискнуть взять велосипед, тогда можно было бы поехать по дороге через долину. Но сегодня у него было мало времени, и этот путь был короче. Он пошел наискосок и вскоре очутился на узенькой тропинке, вьющейся вдоль обрыва.
Полчаса быстрой ходьбы – и он будет в Ардино. Марч остановился, чтобы отдышаться, и оглянулся на форт. Крепость была погружена во мрак, за исключением единственного светящегося окна в Колокольной башне. Должно быть, кто-то из узников никак не может уснуть. Ну что ж, старине Марчи тоже не спится. Да и грех спать по ночам. Глаза его начали привыкать к темноте, он шел по тропинке, чувствуя радостное возбуждение оттого, что ему удалось вырваться из крепости, что теперь он свободен и скоро будет в Ардино. Ему вспомнились родные лондонские улицы, освещенные холодным, ровным лунным светом… Пришло на память, как стоял возле «Одеона» и ждал свою девушку, а потом они долго гуляли, поднимаясь от Нью-Кросс к Блэкхиту. Хорошие были времена, особенно летние вечера. Навстречу им, переговариваясь и негромко смеясь, шли прохожие, а вдали, мерцающий, в темноте миллионами огней, жил своей жизнью ночной Лондон. Господи, чего бы только он не отдал, чтобы снова очутиться там! Сейчас лето, июль… И должно быть, уже кто-то другой ждет его девушку возле кинотеатра, чтобы проводить домой, до Кидбрук-парк-роуд, и каблучки ее французских туфелек звонко стучат по твердой мостовой. Старый добрый туманный Альбион… Как всегда, умудряется и себя содержать, и всякие там Моры…, да еще и армию в придачу.