Рель поднял на меня глаза:
— Интифадер?[40]
~~~
Я согласился:
— Да. Нечего время зря тратить. Идти с собой не заставляю. Кто хочет — вперед, только примите омовение. Остальные ждут меня здесь.
Стражи вместе с шаманом наотрез отказались покинуть меня в отчаянном начинании.
Мы провели в храме сутки. Пытались добиться ответа от богини всеми способами: молились, просили, порезали руки у всех. Богиня молчала. Она как будто забыла о нас. Ни единого знака, ни малейшего намека. Тишина…
На исходе вторых суток, когда в сердцах многих стала гаснуть надежда, поднялся Малик и, глядя на статую богини сухими, воспаленными глазами, начал раздеваться со словами:
— Не хочешь крови, возьми в жертву меня, богиня…
Мы оцепенели… Такого никто не ожидал. Парень покачивался в ритуальном танце, сбрасывая с себя одежду и напевая под нос молитву.
На смуглой коже танцевали отблески жертвенного огня, оттеняя стройную фигуру. Перекатывались налитые силой мышцы. Обнаженный дроу сейчас был подобен богу, да простят они меня за подобную дерзость.
Вдруг в круг вышел Рель, присоединяясь к добровольной жертве.
— Ты куда? — вырвалось у меня.
Он на мгновение обернулся, посмотрел на меня затуманенными глазами и сказал, просто и честно:
— Я виноват и с таким грузом жить не хочу.
И в танце уже сплетались двое.
Четкие, выверенные движения завораживали, песня звала, манила за собой. И вот к их танцу присоединился третий. Незаметно для себя мы все вступили на этот путь, приняв участие в танце, приводящем танцующего к смерти, если будет принята его жертва.
— Это что вы тут устроили?! — раздался разгневанный голос богини, снизошедшей до нас. Окутанная золотистым светом прозрачная женская фигурка возникла на алтаре и… уперев руки в бока, завопила: — Еще раз спрашиваю, что вы тут устроили?!
Мы преклонили колени перед величием богини, и я ответил:
— Мы пришли к тебе с просьбой, богиня…
— Голыми?! — перебила она меня, притопнув ножкой.
— Ну да, — не нашлось у меня другого ответа. — Прими нашу жертву…
— Чего? — не поняла она. — Какую жертву? Где она?
— Нас… всех, — отозвался я, склоняя голову и со смирением ожидая ответа.
— Зачем мне столько голых мужиков? — оторопело пробормотала Йаола на грани слышимости. — Что мне с ними делать?
Несмотря на трагичность момента, мои губы тронула улыбка, так смешно выглядела растерянность божества.
— Возьми наши жизни, только спаси и верни… — начал объяснять я, но тут рядом с Йаолой возник мужчина.
Он грозно осмотрел место действий, оценил обстановку и, повернувшись к жене, проревел:
— И как это называется?! А?!