Сэр Джон встал и направился к выходу:
– Жаль, что все так получилось.
Он ушел, заперев дверь. Гримстер взял бутылку обеими руками и налил себе бренди. Сэр Джон дал ему шанс, от которого он отказался. Никаких торгов между ними быть не могло. Сэр Джон уже ничем не откупится. Гримстер обязан выполнить свой долг перед памятью Вальды. Никто и ничто его теперь не сдерживает. Справедливость восторжествует только со смертью сэра Джона. А потом Гримстер устроит себе сносную жизнь.
Он глотнул бренди и закурил сигару.
В полдень Кранстон с Копплстоуном принесли Джону ленч и сняли наручники. Гримстера заперли за решеткой. Кранстон ушел, оставив Копплстоуна наедине с осужденным.
Перед Гримстером стояли холодное мясо, салат и бутылка белого вина. Не обращая внимания на еду, он потянулся к вину. Копплстоун сидел на табурете по другую сторону решетки и курил. Внешнюю дверь, уходя, запер Кранстон.
– Зачем ты остался? – спросил Гримстер.
– Сэр Джон приказал. При тебе до самого конца должен кто-нибудь быть.
– Когда он наступит, конец?
– Сегодня вечером.
– Как вы собираетесь это сделать?
– Несчастный случай во время рыбалки. Ты упадешь со скалы у пруда. Официальная версия будет такова: ты взглянул вниз и поскользнулся на мокрых листьях. Труп поздно вечером обнаружит поисковая партия.
– А потом вскрытие установит естественную смерть. Понятно.
Ему и впрямь все было понятно. Промашки не будет, ничто не вызовет подозрений ни у полиции, ни у патологоанатома. Гримстер – фигура в Ведомстве. Он погибнет, не бросив на Ведомство тень.
Гримстер отхлебнул вина и спросил:
– В камере есть «жучки» или телемониторы?
– Нет. Раз человек попал сюда, значит, мы о нем все уже знаем. Тебе об этом должно быть известно.
– Сэр Джон там будет?
– Нет. Повезем тебя мы с Кранстоном. А он получит отчет утром.
– И будет разочарован.
Копплстоун покачал головой, тронул корочку от бритвенного пореза на подбородке:
– Нет, Джонни. Не будет. Хотел бы я так думать. Но этого не случится. Жаль, что я не увижу на твоем месте сэра Джона.
– И тогда бы ты стал главой Ведомства.
– Возможно. Я ненавижу Ведомство, но ничего другого у меня нет. Моя жизнь в этой работе, она убила во мне все чувства, кроме одного. Честолюбия. На нем только я и держусь. Даже по нашим меркам сэр Джон зашел слишком далеко. Потому Ведомство таким и стало. Власть развращает. Будь я у руля, я сделал бы Ведомство более гуманным.
– А может быть, разрушил бы изнутри или, по меньшей мере, навлек на него позор?
Копплстоун и бровью не повел:
– Ты переоцениваешь меня.