20. И оно также – Брихаспати: Ведь брихати есть речь, и оно – ее господин. Поэтому оно –
Брихаспати.
21. И оно также – Брахманаспати. Ведь Брахман есть речь, и оно – ее господин. Поэтому
оно – Брахманаспати.
22. И оно также – саман. Ведь саман есть речь. Это – "она" и "он"; отсюда имя его – саман.
И еще потому, что оно равно белому муравью, равно мошке, равно слону, равно этим трем
мирам, равно этой вселенной, – поэтому оно и саман. Кто знает так этот саман, тот
достигает соединения с саманом и пребывает с ним в одном и том же мире.
23. И он также – удгитха. Поистине, дыхание – ут, ибо дыханием поддержан весь этот
мир. И речь – это песнь. Оно – ут и гитха и поэтому – удгитха.
24. И поэтому сказал Брахмадатта Чайкитанея, вкушая царя [Сому]: "Пусть этот царь
отсечет мою голову, если Аясья Ангираса пел удгитху иным способом, чем этот. Ведь
лишь речью и дыханием он пел удгитху".
25.Кто знает богатство этого самана, тот владеет этим богатством. Поистине, богатство
его – благозвучие. Поэтому тот, кто собирается исполнять обязанности жреца, желает, чтобы в голосе его было благозвучие. Таким наделенным благозвучием голосом пусть
исполняет он обязанности жреца. Поэтому при жертвоприношении люди желают видеть
наделенного благозвучным голосом – того, у кого есть богатство. Кто знает так это
богатство самана, у того есть богатство.
26.Кто знает золото этого самана, у того есть золото. Ведь золото его – благозвучие. Кто
знает так это золото самана, у того есть золото.
27. Кто знает опору этого самана, тот действительно имеет опору. Ведь опора его – речь.
Ибо, опираясь на речь, поет жизненное дыхание. Но некоторые говорят, что [его опора] –
в пище.
28. Теперь следует восхождение к очистительным гимнам. Поистине, прастотар поет
саман, и, пока он поет его, пусть произносит [жертвователь]: "Веди меня от небытия к
бытию. Веди меня от тьмы к свету. Веди меня от смерти к бессмертию". Когда он говорит:
"Веди меня от небытия к бытию", то, поистине, небытие – это смерть, бытие – бессмертие.
"Веди меня от смерти к бессмертию, сделай меня бессмертным", – вот что он тогда
говорит. [Когда он говорит:] "Веди меня от тьмы к свету", то, поистине, тьма – это смерть, свет – бессмертие. "Веди меня от смерти к бессмертию, сделай меня бессмертным", – вот
что он тогда говорит. [Когда он говорит:] "Веди меня от смерти к бессмертию", то нет
здесь ничего, что было бы скрыто.
Что же до других хвалебных гимнов, то пусть пением их он добывает себе пищу. И пусть