— Говори потише, — взволнованная его вспышкой, попросила Шила, озираясь по сторонам. — Соседи могут услышать.
— Я не виноват, что ты держишь меня на пороге! Пусть все слышат!
Ей ничего не оставалось, как открыть ему дверь.
— Входи, если и дальше намерен так кричать.
— Мне плевать на весь мир, но я не позволю, чтобы подлая интрижка Сары помешала мне добиться того, чего я так хочу!
Шила криво усмехнулась, в сердцах хлопнула дверью.
— Единственное, что ты хочешь, так это затащить меня в постель! Тебя интересует лишь секс!
— А что в этом плохого? Я мужчина и не вижу ничего предосудительного в таком желании.
Столь откровенное признание лишило ее дара речи. Вмиг отрезвев, Шила поняла, как нелепы романтические мечты, подспудно гнездившиеся в ее душе. Теперь стало очевидным то, чего она больше всего боялась: Роналдом руководит только похоть. Внутри у нее словно что-то оборвалось, губы задрожали, и слезы ручьем потекли по щекам. В эту минуту она напоминала беззащитного, отчаявшегося ребенка.
— Эй… не плачь, — Роналд ласково притянул ее к себе. — Я не хотел обидеть тебя…
— Замолчи! — сквозь рыдания прошептала она и попыталась отстраниться. — Оставь меня в покое!
За подбородок он поднял к себе ее лицо, нежным поцелуем осушил слезы.
— Прелесть моя, в сексе ничего постыдного нет. Я нормальный мужчина из плоти и крови, и, когда встретил женщину, соответствующую моим идеалам, у меня возникло естественное желание заняться с ней любовью… Я чувствую, ты хочешь того же, хотя и стесняешься в том признаться… Твоя сдержанность — лишь видимость. Ты дрожишь от малейшего моего прикосновения, трепещешь — так же как я — каждой жилкой и каждой клеточкой… Ты не боишься, что мы оба умрем от разрыва сердца, если… если…
— О, Ронни, Ронни, — как в лихорадке прошептала она, прильнув к нему всем телом.
— Дорогая моя девочка, не думай ни о чем, кроме нас и нашего будущего. Поверь, ты ни о чем не пожалеешь, если станешь моей.
Глядя ему прямо в глаза и ощущая жгучий стыд и смущение, Шила нашла в себе силы признаться:
— Я давно… твоя, Ронни…
Трясущимися руками она развязала ему галстук, который, шелестя, упал к их ногам, расстегнула пуговки рубашки, зарылась лицом в мягкие завитки волос.
Роналд застонал от поцелуев, которыми Шила осыпала его грудь, от ее жаркого дыхания.
— Если ты не скажешь, что хочешь меня, я найду в себе силы остановиться сейчас. Мне важно, чтобы ты сознательно произнесла это. Просто скажи мне правду и все.
— Да, Ронни, да!..
Их губы слились в обжигающем поцелуе, в который воплотилась неукротимая страсть охватившая обоих. Как пушинку, он подхватил Шилу на руки и отнес на диван, спустил с плеч бретельки сарафана, потом сдернул его совсем. Стоя на коленях, Роналд любовался обнаженным женским телом.