– Как вы себя чувствуете, мадам Бланш? – спросила мисс Рейнберд.
Бланш медленно открыла глаза и улыбнулась. Глубоко вздохнув, она сказала:
– Боже мой! Что со мной было? Я чувствую себя так, будто меня всю избили. О господи… Вы не возражаете? – она глазами указала на стол, где стоял на серебряном подносе графинчик с хересом.
– Да-да, пожалуйста, – мисс Рейнберд встала и наполнила рюмки себе и мадам Бланш. Они сидели, потягивая херес.
– Вы помните, что было? – спросила мисс Рейнберд. Бланш отрицательно помотала головой:
– Нет, не помню. Но полагаю, приходил Генри. Он всегда оставляет меня в таком состоянии, если что-то его по-настоящему трогает. – Она засмеялась. – Честно говоря, иногда я проверяю, нет ли на мне синяков. Он очень искренний, прямой человек, хотя иногда говорит цветисто.
– Вы совсем не помните, что он говорил?
– Нет, мисс Рейнберд, на этот раз – нет. Иногда, и даже довольно часто, – помню. Но бывает, что Генри отключает меня. Он очень тактичный человек. Он хоть немного вам помог?
Мисс Рейнберд допила свою рюмочку и взглянула на Бланш. Да, все это произвело на нее впечатление, но она не легковерна. Она вполне готова допустить, что на свете есть явления, о которых она ничего не знает. Есть многое на свете, друг Горацио… Но прежде, чем принять что-то новое, она должна убедиться, что это не обман. А здесь у нее есть сомнения. Возможно, мадам Бланш действительно находилась в состоянии транса и в самом деле ничего не помнит. Но ум и память в таком состоянии продолжают функционировать, как это бывает во сне, хотя и на ином уровне. И нельзя отрицать возможность телепатии. Многие исследования подтверждают это. Некоторые люди обладают поразительным умением чувствовать чужие мысли и настроения. И кое-кто из имеющих такой дар не прочь воспользоваться им в неблаговидных целях.
– Вы, мадам Бланш, видимо, знаете некоторые обстоятельства моей жизни от миссис Куксон, – сказала мисс Рейнберд.
– Конечно, – Бланш улыбнулась. – Миссис Куксон невозможно остановить, когда она что-то рассказывает. Она сообщила мне, кто вы такая, что у вас был старший брат и младшая сестра и оба они умерли. Она сказала, что вы очень любили сестру и…, ну…, не очень любили брата. Вот и все, мисс Рейнберд.
Мисс Рейнберд задумалась. Ида Куксон завзятая сплетница. Но сплетничать тут особенно не о чем. Шолто считался человеком почтенным. История с Гарриет была сохранена в строгой тайне. Ида Куксон не может ничего знать. И, конечно, никто, кроме самой мисс Рейнберд, не может знать, что Гарриет является ей во сне. Те двое, что стояли вдали у края небесного горизонта – они не приблизятся, не вступят с ней в общение, пока она не решит окончательно, что ее долг – как бы ни было обременительно и неудобно – посвятить себя выполнению желания плаксы Гарриет. Если бы Гарриет много лет назад попыталась отстоять свои права, не нужна была бы вся эта глупая затея, и эта пышнотелая мадам Бланш не сидела бы сейчас напротив с ободряющей улыбкой. Она ничего не помнит? Какая чушь! Она только что дала…, да, именно так – великолепное представление на основе имеющихся у нее скудных сведений и надо признать – неплохого знания человеческой психологии. А этот ее Генри – просто пустобрех.