Море послушно прикатывает к нашим ногам высокую волну с проседью водорослей и мелкими созвездиями ракушек. Море - как ребенок, который пытается обратить на себя внимание взрослых. Ангелина снисходительно берет одну ракушку и тут же отшвыривает ее. Море обиженно гудит, волна шипит, будто кошка.
- А ты тоже работаешь? Или отдыхать приехала?
Слово "отдыхать" звучит у нее как ругательство.
Я рассказываю Ангелине все о себе, с самого первого дня своей жизни. Теперь я точно знаю, что рассказ о моей жизни может запросто уместиться в бутылку 0,75.
- Не парься, слышь, - говорит мой ангел, - смотри, какие звезды...
Я поднимаю голову, звезды жалят глаза, а когда наконец возвращаюсь, рядом уже никого. Ангелина машет с набережной:
- Все будет а-атлично!
Пустая бутылка, на дне носится забытая розовая капля. Кровь перестала капать, моя тоска и пустота исчезли - безалаберный ангел забрал их с собой, как выяснилось вскоре - вместе с телефоном и кошельком.
...Бене прибежала ранним утром в субботу, с теплыми круассанами и почти таким же теплым взглядом.
- Все будет хорошо, Марина, я просто уверена. Вчера ночью я звонила тебе, но ответил пьяный мужчина. Не Мишель, mais non. Совсем другой голос.
- Я потеряла телефон.
Бенедикт всплескивает руками, говорит: "Merd!"
Мускулистые, накачанные облака текут по небосклону, трава под ногами волнистая, как звуки арфы. Я спускаюсь к пляжу, заставленному полосатыми шезлонгами, набухшее солнце поджаривает пляж на медленном огне. В беленых стенах виллы на Кап-Ферра крепко спит Миша, и Доминик запоминает, как он хмурится во сне. Мой ангел, сидя на вокзале - нога на ногу, - пересчитывает улов: два пузырька с оранжевым лаком, три бутылки вина, пять пачек сигарет россыпью, презервативы с ароматом вишни, подержанный телефон и кошелек с парой сотен евро, одна рассказанная жизнь и одна обманутая любовь. Кровоточащая и загадочная русская душа накрепко перебинтована умелой медсестрой. Старуха на площади гладит морду барельефной собаки.
И вечером снова будут звезды.
ЗВЕЗДА НАД ПРОПАСТЬЮ
В Мустье-Сен-Мари русские не приезжают, их редко выносит дальше Канн и Антиба. И когда Бенедикт - полюбившая наших туристов всем своим кошельком - торжественно озвучила маршрут новых клиентов, я не поверила своему уху. Кастеллан, Сюблим, Ла-Палюд, Мустье? Гурманы, щебетала Бенедикт.
Клиенты остановились в отеле "Windsor", что о них тоже говорило недурно - удобная, уютная гостиница, какую никогда не предложат в турфирме. Люди с подобными вкусами вполне могли бы путешествовать самостоятельно - но, как выяснилось позднее, у Кирилла временно не было водительских прав, а его жена Анастасия (которую я стала называть Анестезией - не в лицо, разумеется) накачивалась "Тавелем" с утра пораньше и даже чисто теоретически не могла быть допущена за руль. Вино было для нее обезболивающим, анестезией - без вина Анастасия не могла даже шагу ступить.