— У него жар, он весь горит, но не позволяет никому подойти к себе ближе, чтобы проверить раны под повязкой, — ворчала Мэгги, роясь в сумочке в поисках кроны, за которую можно было нанять повозку. — Докорт Инглбрайт боится, что рана загноилась, но его светлость не разрешает даже на самую малость подойти к нему. Он зовет вас, Джейн, и доктор тоже ждет вас с большим нетерпением.
Джейн дотронулась до рукава влажного платья коллеги:
— Вы ведь не всерьез заговорили об уходе, правда, Мэгги? Это была бы такая потеря!
Мэгги, которой было уже к пятидесяти, снова зарделась как девочка — на этот раз не от волнения, а от удовольствия.
— Возможно, крепкий ночной сон заставит меня изменить свое решение.
— А еще другие пациенты завтра утром? Мэгги кивнула и с чувством сжала руку Джейн:
— Удачи, мисс. Сегодня вам придется нелегко. Его светлость, похоже, любит создавать окружающим трудности, а еще у него острый язык, способный нарезать вас на ленточки.
За время работы в больнице Джейн не раз сталкивалась с тяжелыми пациентами, поэтому сейчас медсестра была уверена, что сможет совладать с этим загадочным лордом.
Оставив Мэгги, Джейн прошла по длинному коридору, ведущему в личный кабинет доктора Инглбрайта. Через деревянную дверь до нее донесся голос Ричарда:
— Черт побери, если вы не успокоитесь, дам вам эфир!
— Пошел прочь! — последовал резкий ответ. — Я сломаю твою проклятую руку, если ты только приблизишься ко мне!
— Могу я помочь?
Дверь за Джейн захлопнулась, и оба мужчины замерли на месте. Ричард воззрился на медсестру, в одной его руке были ножницы, в другой — рулон новых бинтов. Пациент лежал на кровати, дергая конечностями, пока два санитара пытались усмирить его. Услышав знакомый голос, неугомонный больной поднял подбородок и мгновенно успокоился. Джейн заметила, как расширились ноздри пациента, словно он учуял какой–то аромат. Затем голова несчастного повернулась в ее направлении.
— Джейн, — одновременно произнесли мужчины. Голос пациента, низкий и обольстительный, вызвал дрожь в ее теле. Медсестра была благодарна доктору Инглбрайту за его строгий тон, который помог ей собраться и скрыть свою реакцию на нежный шепот Мэтью, которым он произнес ее имя.
— Он горит как в лихорадке и бушует как сумасшедший. Мне нужно проверить состояние ран под бинтами, а он бросается на меня.
— Давно у него жар? — Джейн подошла ближе к кровати, и голова Мэтью опять повернулась в ее сторону. Он не мог видеть, но каким–то внутренним чутьем понимал, где находится обитательница ангельского голоса.
— Весь день, и я всерьез опасаюсь, что рана полна гноя.