Мэтью поймал взгляд любовницы, и странная острая боль вдруг пронзила его грудь. Пытаясь не поддаваться накатившей тоске, граф взял мешочек с деньгами, лежавший на комоде, и бросил его танцовщице.
— Это — чтобы вернуться обратно в Сохо. И еще за ночь, — сказал Мэтью, давая партнерше понять, что их интрижка была всего лишь сделкой. Граф только купил ее тело — просто потому, что хотел удовлетворить свои желания, ничего большего он и не ждал.
С благодарным реверансом танцовщица прижала свою одежду к груди и удалилась из спальни в сопровождении камердинера.
— Ты больше не будешь водить проституток в этот дом. Я тебе запрещаю!
— Она не будет моей любовницей, если тебя волнует именно это. Мне любовницы и не нужны. Я никогда не укладываю женщину в постель больше одного раза. Все вокруг отлично знают, как скучно мне становится после первого же секса.
— У тебя совсем стыда не осталось, братец? «Братец». Мэтью заскрежетал зубами, из последних сил стараясь сохранить самообладание. Он не мог выносить, когда отец произносил это слово — насмешливо, с презрением, своим обычным, надменным и властным тоном. Ничто не действовало Мэтью на нервы так, как герцог, — особенно сейчас, когда он так страдал от жестокого похмелья.
— Почему ты молчишь? Отвечай, осталась у тебя хоть капля чести?
Равнодушно пожав плечами, Мэтью взъерошил волосы:
— Боюсь, ни одной, даже самой маленькой капельки.
— А теперь слушай меня! — взревел отец. — Ты потратил впустую почти год, путешествуя по Востоку, подбирая шлюх и напиваясь до беспамятства, но я намерен покончить с этим! Твое бегство в Константинополь прошлой весной стало последней каплей. Я достаточно долго потакал тебе в этом безрассудном поведении.
— «Потакал»? Вы, должно быть, шутите! Или наконец–то развили в себе чувство юмора, а, ваша светлость?
Лицо отца приобрело причудливый ярко–красный оттенок. Мэтью заметил, как руки герцога медленно сжались в кулаки. В глубине души непокорный сын ликовал, торжествуя, что удалось вывести из себя этого старого ублюдка.
— Это состояние и этот титул налагают на тебя определенные обязанности. Да, ты в долгу передо мной. Ты обязан мне всем, — принялся излагать отец с пугающим бессердечием. — Ты можешь думать все, что угодно, братец, и все–таки у тебя есть передо мной обязательства.
— Я и так уже обязан вам вот уже почти тридцать лет. «Будь хорошим мальчиком», — пробормотал Мэтью насмешливым тоном, умело подражая напыщенному папаше. — «Я требую уважения, в любом случае — ты обязан его выказывать. Пересмотри свое поведение, у тебя есть определенные обязанности, ты должен быть разумным, чтобы не запятнать свой титул». Я только должен, должен и должен — всю свою жизнь! Умоляю, скажите же мне, сколько стоит одна, самая успешная капля вашей сущности, герцог? Мне интересно это знать, потому что за эту драгоценную каплю я расплачиваюсь всей своей жизнью, и эта цена кажется мне немного завышенной.