Мерлин нашёл меня три дня назад под мостом — я жгла костёр из старых тряпок и газет, которые подобрала на берегу. Костёр получился так себе — тряпки горели плохо, а одна из них оказалась пропитанной то ли хлором, то ли бромом, то ли ещё какой химической дрянью, и мне стоило больших трудов вытащить её из огня и потушить. При этом я так раскашлялась, что случайному свидетелю наверняка показалось бы, что подыхаю от астмы или бронхита. Бабка моя вот так же точно кашляла перед смертью…
Тут он и появился.
— Слава Гороху! — сказал Мерлин, — я нашёл тебя!
«Нашёл КОГО, старый ты облезлый хрыч?» — подумала я, но вслух произнесла:
— Полтинник за час или двести за всю ночь.
— У меня нет денег, — грустно прошамкал Мерлин.
— У меня есть нож, — предупредила я его, хотя, конечно, никакого ножа и в помине не было. Нож неделю назад отобрали солдаты. А когда я попыталась украсть новый в рыбной лавке, получила по морде акульим хвостом — можно сказать, легко отделалась.
— Всё это очень печально, — заметил Мерлин, и я — в глубине души — с ним согласилась.
Всё могло обернуться ещё печальнее, вздумай он пошалить, но дед стоял смирно в сторонке, думал какую-то свою старческую думу, и почти не участвовал в дальнейших событиях. А произошло буквально следующее: я, наконец, выследила крысу, живущую в углу, там где камни моста расшатались и появились щели — достаточно глубокие, чтобы послужить убежищем разного рода тварям, в том числе и Пузатой Мэри. Уж не знаю где её так раскормили. Верно, при кухне подъедалась. Выглядела она почище любимого кота директора консервной фабрики, где я пробыла в раздатчицах целую неделю, но не получила за работу ни гроша, поскольку вела себя недостаточно вежливо с начальником смены.
Я убила Пузатую Мэри камнем. Сама не знаю как это у меня получилось: никогда не отличалась меткостью, а тут — попала с первого раза, и сразу насмерть. И только было собралась нанизать тушку на прутик, чтобы хорошенько поджарить, как старикан снова заговорил.
— Всё это очень, очень печально, — сказал он. Вот ведь заладил, зануда…
— Пшёл вон, вассал, — сказала я. Хорошее слово «вассал». Где-то подслушала, не помню где именно. По-настоящему грязное ругательство. Даже представить себе страшно что бы это могло значить.
Старикозл сокрушённо покачал седой своей башкой, но — в самом деле — отступил во мрак. Скрылся из виду. Слава Гороху и присным его!
Крыса подрумянилась на огне, запахло едой. Костерок полыхнул ярче, и в дальнем углу, почти у самого выхода я приметила длинную покачнувшуюся тень.
— Эй, вассал! — крикнула я. — Жрать хочешь?