Глядя на мерцающие в черном небе звездочки, Асиат пыталась представить, где может быть Аморг. Если он добрался до стана, а в этом девушка не сомневалась, то почему не спешит обратно? Если спешил, то непременно встретились бы, ведь они с Сагиром безошибочно вышли на те места, по которым ехали во Фракию. До стана осталось два дня пути, если бы без Лейлы и Милиды, то к вечеру были бы дома. Значит, либо Аморга они застанут там, либо… Думать, что со скифом что-то случилось, не хотелось.
Вдруг появилась еще одна не слишком радостная мысль: что, если Антир, узнав об огромном войске, попросту поспешил увести скифов подальше, и ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю они никого не встретят? А Аморг и разыскивать ее не станет, думая, что Асиат сидит в Истрии дома у Илиона и под охраной Сагира. От таких раздумий стало совсем не по себе. Ездить по всей степи, пытаясь догнать кочующее племя, очень тяжело, тем более с двумя изнеженными женщинами.
Асиат поднялась и перебралась к Сагиру. Охраняя покой соплеменников, скифы никогда не сидят у огня и тем более не смотрят на него. В круге света страж на виду для врагов или хищников, а после языков пламени его глаза слепы. Сагир сидел под деревом, привалившись к нему спиной. Спит? – подумала Асиат, но скиф тут же подал голос:
– Ты чего не спишь? Я разбужу, когда подойдет время…
– Сагир… – Девушка не знала, как пересказать свои сомнения. – Как ты думаешь, мы скоро доберемся до своих?
– Если Антир не увел скифов как можно дальше от ойранцев, – усмехнулся Сагир.
Асиат вздохнула:
– Я тоже об этом думаю…
– Что загадывать раньше времени? Я знаю, куда ушли женщины и дети, если скифы не окажутся на месте, отправимся за повозками. Спи, утром подумаем.
Он прав, решила Асиат, но спать не хотелось, слишком многое случилось за последние дни, чтобы спокойно заснуть. У девушки теперь была еще одна мысль: ушел ли Аморг вместе со всеми?
Размышляла, кутаясь в плащ, отданный ей Сагиром, и Милида.
Она сарматка, но не все женщины в их племени амазонки до замужества. Милида не хуже других ездила на лошади и даже стреляла из лука, но ее никогда не манила, как Асиат, вот такая жизнь в седле и ночевки на войлочной подстилке под черным небом. Милида мечтала о другом – о сытой и приятной жизни. Она видела такую у греков, что селятся по берегам моря и торгуют разными красивыми вещицами в обмен на зерно или коней.
Выйдя замуж за Марсагета, Милида очень надеялась приучить к ней и мужа. Потому они жили на побережье, не кочуя вместе с остальными по степи по полгода. Но царский брат был слишком слаб, чтобы предпринять что-то, зато слишком глуп, чтобы держать язык за зубами! Пьяная болтовня Марсагета привела к тому, что он попал под стражу, а его супруга была вынуждена влачить рядом жалкое существование. Хитрая Милида хорошо понимала, что скифы никогда не выберут Марсагета своим царем, даже если с Антиром что-то случится.