Она усмехнулась. Гортанное мурлыканье больше подходило для постели, чем для поддразнивания.
- Это будет рассматриваться в качестве оплаты, только если я приму их.
- Ты примешь, - сказал он самоуверенно. - Я не сомневаюсь. У меня такое чувство, что ты еще потом скажешь мне «спасибо». - Джуэл закатила глаза. Используя другую полоску ткани, она начала втирать песок в его шею. Он старался не корчится от мыслей о бактериях и микробах. Ладно, он так же старался не кричать от жгучей боли. - Ты на сто процентов уверена, что эта отвратительная дрянь обладает лечебными свойствами, так?
- Да. Ну... - добавила она нерешительно. - По крайней мере, я уверена на девяносто процентов.
- Что? - он схватил ее за запястье, и на мгновение удивился насколько тонкая у нее кость, затем отпустил ее руку. - Эти десять процентов неопределенности могут означать, что ты втираешь заразу прямо в мой кровоток. Моя шея может загноиться, ты знаешь это.
Она разразилась гулким смехом. - Я дразнила тебя. Всего лишь дразнила. Тебе не надо бояться песка.
- Ты жестокая, и очень коварная женщина. - Он немного ослабил захват, больше удивленный ее смехом, чем наступившим облегчением от ее слов. В отличие от ее усмешек, ее полноценный смех был непосредственным и незнакомым, как если бы она редко позволяла себе так искренне веселиться. Она издавала тот же звук, когда они были в воде и плыли к берегу. Он поразил его тогда, и взволновал сейчас, разогревая каждую клеточку его тела. - Я единственный в этих отношениях, кому дозволено отпускать шуточки. Ты просто человечек, который заботится о любых моих потребностях.
- Могу я вернуться к своей работе? - спросила она с ухмылкой.
- Нет.
- Малыш. - Ее пальцы исследовали края раны. Пока она двигалась, ее ногти случайно царапнули особенно чувствительное место за ухом, и острая боль накатила на него. Однако, он не подал вида, потому что не хотел ее отпускать. Бог знает, он позволил бы ей дать себе пощечину, ударить или ущипнуть, если это значит, что ее руки останутся на нем.
Стоп. Если он не хочет ставить ее в известность, что она сделала ему больно, то должен перестать думать об этом. Она прочтет его мысли, если еще не сделала это.
Грей внимательно изучал ее, отчего его лоб покрылся морщинками. Пока он наблюдал за ней, она не подавала никаких признаков, что знает, о чем он думает. Никакого намека на то, что все поняла.
«Интересно».
По сути, ничто не указывало на то, что она слышала какую-либо мысль, с тех пор, как он очнулся. А у него было несколько довольно горяченьких мыслей.