Однако вся торжественность момента была смазана речью специально прибывшего на встречу из Германии графа Брокдорфа-Ранцау, которого по желанию Клемансо специально допустили на начало конференции, для принесения публичных извинений.
- Сейчас, когда наша армия разоружена и её боевые знамена лежат у ног победителей, от нас требуют признать, что только мы одни виноваты в начале войны и во всех её тяжких последствиях. Но признание такого факта в моих устах было бы ложью. Многие из тех, чьи послы находятся в этом зале, ничуть не меньше нас причастны к развязыванию этой войны, если не более. Не получи кайзер Вильгельм заверений, что Англия останется нейтральным государством в этой войне, мы никогда бы не решились на подобную авантюру. Есть масса документов свидетельствующих об этом и поэтому от лица своего многострадального народа, я не могу согласиться с обвинениями в свой адрес от господина президента и принести требуемые от нас покаяния, категорически отказываюсь.
Дружный гул и крики неудовольствия заставили замолчать представителя Германии, чьи последние слова, буквально потонули в возникшем шуме.
- Я лишаю вас слова, господин Брокдорф! Немедленно покиньте зал собраний. Эй, приставы, выведите на свежий воздух этого человека. У него явно не в порядке с головой. Он перепутал время, но не ошибся местом – прокричал негодующий Пуанкаре.
Подскочившие распорядители ловко подхватили под руки немецкого представителя и, не особенно церемонясь, вывели его вон. Когда Брокдорф проходил мимо сидевших британцев, яростно пожиравших глазами возмутителя спокойствия, Уинстон Черчилль, негромко, но очень слышимо произнес:
- После такой выходки никто не может обращаться с господами гуннами как с цивилизованными людьми.
Его тут же, одобрительным гулом поддержали французы с австралийцами, но русская делегация не проронила ни слова. Алексеев прекрасно знал истинную подоплеку начала войны.
Больше никаких инцидентов не произошло, после Пуанкаре, слово для выступления получили Вильсон, Ллойд Джордж, Орландо. Алексеев был самым последним из представителей Антанты, кому Клемансо предложил высказаться в начале встречи. Стараясь не замечать столь явной попытки принижения авторитета России, верховный правитель произнес хорошо выдержанную речь, в которой поздравил всех союзников с окончанием войны и заверил, что его страна видит будущее Европы исключительно мирным.
Вслед за ним слово потребовал представитель Канады, но председательствующий Клемансо решительным действием пресек его действия, объявив перерыв. От этих слов, чинно сидящее в Зеркальном зале собрание моментально превратилось в гудящий муравейник. Все общались со всеми, стараясь выяснить позицию собеседника по тому или иному аспекту и попытаться заручиться поддержкой «великой четверки» по важному для себя вопросу.