Вот такой он, город Шанхай. И это только по чужим рассказам. Ничего, скоро и авторские впечатления появятся, расскажу непременно.
Опять потянуло дымком. Нет, опять не кулинарный, что-то сжигают. Но недавно до меня донеслись лёгкие флюиды рыбной коптильни.
Блин, как же зуб болит… Пойти, что ли, тоже прилечь? Всю ночь не спал, рассказчиков слушал, открыв рот. Нет, не уснуть. И проклятый зуб не даст, и волнение визита.
О! Маурер идёт! Похоже, довольный.
— Ну что, старина, как переговоры, — нетерпеливо поинтересовался я.
— Отлично! Пойдём в кают-компанию, там расскажу, есть новости, — с заговорщеским видом Ули схватил меня за рукав футболки и потащил вниз.
Никлаус остался в рубке, днём они с капитаном дежурят по очереди, кроемее всего прочего, следят за постоянно сканирующим эфир трансивером — ловим шпиона. Ночью и я буду подключаться. Zicke на вахту пока решили не ставить — страшновато таки.
— Да скажи ты хоть кратко!
— Вниз, вниз, Тео, на палубе об этом не говорят. Ленни где? Спит? Давай, буди девку.
Но будить никого не требовалось, услышав шум и дробный топот по трапу, сильфида проснулась сама и уже показалась на свет белый, на щеке складочки, вся тёпленькая, уютная и непривычно мягкая в этой своей сонной кротости.
— Итак, господа пираты! — резво начал шкипер, хлопнул ладонями по столу. — С лаосской общиной всё улажено, один зонтик у нас уже есть.
За спиной капитана в иллюминаторе еле заметно колышется вверх-вниз противоположный берег Рейна — где-то прошёл катер, "Клевер" легонько качает набежавшая волна.
— Подожди, — торопливо сказал я, — Ты ведь только с Мустафой договаривался? И это всё? Думаю, нам придётся встретиться с вождём лаосцев.
— Не придётся, — небрежно отмахнулся Ули. — Папаша его любит.
— Какой папаша?
— Ну, прежде всего он папаша жены Мустафы, то и своего зятя не обидит
— Тогда понятно, тесть в теме. Значит, крыша у нас есть?
— Что за "крыша", — не понял шкипер.
— "Крышей" у русских издревле принято называть криминальное покровительство, — назидательно сообщила Zicke. — Русские со времён татаро-монгольского нашествия делятся на тех, кто крышу строит, и тех, кому крыша нужна. А царь Пётр довёл создание крыши до совершенства. Так и живут.
Надо же, какое глубокое знание русской истории! Я с большим удивлением посмотрел на подругу. Как тут не преклоняться перед европейским образованием.
— А… — понимающе покивал Маурер. — Нет. Крыши у нас нет. Просто теперь мы… как это объяснить? Мы как бы члены общины, а не непризнанные кочующие бродяги.
— То есть, на вопрос "кто такие" нам стоит отвечать "лаосцы"? — хмыкнул я.