– Значит, это не Пуллен? – спросила Кэтрин.
– Ну как он мог! – грубо обрезал ее Стивен. Конечно же, не он; он в это время со мной беседовал, а после того, как мы расстались, он и до своей калитки-то неведомо как добрался – ничего не видел.
– А если Салли была убита до того, как Стивен вернулся от Боукока, значит, и Стивен не мог ее убить, – заключила Кэтрин.
Впервые, отметил Далглиш, кто-то из них заговорил о возможной вине или непричастности одного из членов их семьи.
– Откуда вы знаете, что к тому времени она была убита? – спросил Стивен. – Она была жива в десять часов тридцать минут, а утром – мертва.
– Не совсем так, – ответил Далглиш. – Два человека могут назвать более точное время. Один из них – убийца Но есть и второй, кто мог бы нам помочь
В дверь постучали: на пороге стояла Марта – в чепце и фартуке, как всегда флегматичная и бесстрастная. Из-под высокого старомодного чепца выбились волосы, над черными башмаками выпирали лодыжки. Может, Макси и представили в эту минуту, как эта несчастная женщина, зажав пузырек, который мог стать уликой, пробирается к себе на кухню, подобно напуганному зверю, но виду они не подали. Она выглядела как обычно; да, она стала им теперь чужой, но не настолько, насколько они теперь были чужими друг для друга. Она произнесла только: «Мистер Проктор – к инспектору», – и без лишних слов удалилась. Из полутьмы на свет вышел мужчина. Проктор был в таком бешенстве, что не обратил внимания на лаконичную рекомендацию и на столь многочисленное сборище явно чем-то обеспокоенных людей. Он, казалось, вообще никого не замечал, кроме Далглиша, и с воинственным видом направился к нему.
– Инспектор, оградите меня! Это ж черт знает что такое! Я пытался отловить вас на вокзале. Они не захотели сказать мне, где вы там отсиживались, но этот сержантик не на того напал. Вот я прямиком сюда и приехал. Надо что-то делать.
Далглиш с минуту наблюдал за ним.
– А что случилось? – спросил он.
– Да этот парень. Муж Салли. Бегает вокруг дома и угрожает мне. Напился, если хотите знать. Я-то не виноват, что ее убили, я ему так и сказал. Не позволю, чтобы он мою жену допекал. Да и соседей тоже. Слышали бы, как он орал на всю улицу. Дочка дома. Зачем ребенку крики слушать?! Я не имею ни малейшего отношения к этому убийству, вы прекрасно знаете, оградите меня от хулигана.
Вид у него был такой, словно оградить его следовало бы не только от Джеймса Ритчи. Тощий краснолицый маленький человечек походил на растревоженную курицу и дергал головой при каждом слове. Одет был опрятно, но во все дешевое. Серый плащ, перчатки, в одной руке зажал мягкую фетровую шляпу с новенькой лентой. Кэтрин вдруг сказала: