Далглиш мог бы привести несколько мотивов, по которым девушка могла бы совершить такой поступок, но он не был готов обсуждать их. Вместо этого он попросил свидетеля описать события, происшедшие с того момента, как снотворные таблетки попали в Мартингейл.
– Вы, значит, считаете, что ей дали наркотик, инспектор? Я рассказал старшему офицеру об этих таблетках, как только он приехал сюда. Рано утром таблетки, вне всякого сомнения, были в аптечке отца. Мисс Бауэрз заметила их, когда доставала из аптечки аспирин. Их там нет теперь. Осталась только нераспечатанная упаковка. Пузырек исчез.
– Мы наверняка найдем его, доктор Мак-си. Вскрытие покажет, принимала мисс Джапп наркотики или нет и сколько. Почти наверняка в кружке у кровати было что-то другое, а не какао. Хотя, конечно, она могла сама положить туда таблетки.
– А если не она, инспектор, то кто же? Таблетки могли быть предназначены и не для Салли. У кровати стояла кружка моей сестры. У нас у каждого своя – и все они разные. Если снотворное было предназначено для Салли, его положили в питье после того, как она унесла кружку к себе в комнату.
– Если кружки так разнятся, странно, с чего это мисс Джапп ошиблась. Неправдоподобная ошибка, верно?
– А может, это и не ошибка, – сказал лаконично Стивен.
Далглиш не попросил его объяснить, что он имеет в виду, а молча слушал, как свидетель описывает визит Салли в больницу св. Луки в прошлый четверг, события церковного праздника, внезапный толчок, побудивший его сделать Салли предложение, и то, как было найдено тело невесты. Его рассказ основывался на фактах, был четким, почти бесстрастным. Но когда он приступил к описанию сцены, которую он застал в спальне Салли, голос его стал отстраненным, почти как у человека, дающего клиническую справку. То ли он излишне контролировал себя, что не было ему на пользу, то ли он, готовясь к этому собеседованию, заранее вызубрил все, чтобы страх или жалость не подвели его.
– Я пошел с Феликсом Херном за лестницей. Он был одет, а я – в халате. Я потерял тапок по дороге в сарай, что напротив окна Салли, и Феликс первым подошел и взял лестницу. Она всегда там стоит. Херн вынес ее из сарая, тут подошел я, и он спросил у меня, куда идти. Я показал на окно Салли. Мы несли лестницу вдвоем, хотя она не тяжелая. И один из нас справился бы с ней, не знаю, правда, справилась ли бы женщина. Мы приставили лестницу к стене, Херн поднялся первым, а я придерживал ее. Затем поднялся я. Окно было открыто, но занавески задернуты. Как вы сами видели, кровать стоит под прямым углом к окну, изголовьем к нему. На широком подоконнике Салли хранила свою коллекцию стеклянных зверюшек. Я заметил, что они были разбросаны, почти все разбиты. Херн подошел к дверям и открыл замок. Я стоял и смотрел на Салли. Она была укрыта по самый подбородок, но я сразу же понял, что она мертва. Домашние столпились у постели, и, когда я отвернул простыню, все увидели, что случилось. Она лежала на спине – мы не переворачивали ее, – вид у нее был очень мирный. Но вы сами знаете, какая она была. Вы же видели ее.