– Да, согласен.
Парень убито глядел в сторону, а Далглиш ждал. Он чувствовал, что тот еще что-то хочет ему объяснить, но мучается от своего косноязычия, от того, что не сообразит, как объяснить двум полицейским офицерам, которые и знать-то ее не знали, какая она, Салли, – живая, веселая, бесшабашная. Да это и понятно. Он не сомневался в том, как рассказ Пуллена будет воспринят присяжными заседателями, и радовался, что это уж не его забота – втолковывать дюжине мужиков, что молоденькая, хорошенькая и уже попавшая к судьбе в немилость женщина по ночам выскальзывала из спальни, бросала малыша, хоть и ненадолго, исключительно из любви к задушевным беседам с Дереком Пулленом.
– Мисс Джапп никогда не говорила вам, что боится кого-нибудь, что у нее есть враг? – спросил он.
– Нет. Не больно важная птица, чтоб у нее враги были.
«До субботнего вечера их не было», – подумал Далглиш.
– Она никогда не была с вами откровенна насчет ребенка? Насчет того, кто его отец?
– Нет. – Парнишка в какой-то мере преодолел свой страх, голос его звучал хмуро.
– Она не говорила вам, зачем ей нужно было поехать в Лондон в прошлый четверг?
– Нет. Попросила приглядеть за Джимми, потому что надоело таскать коляску по лесу и хотелось сбежать из деревни. Мы договорились, что она отдаст мне его на станции Ливерпул-стрит. Прихватила с собой складную коляску, и я пошел с ним в парк святого Иакова, а вечером вернул ей малыша, домой мы возвращались порознь. Не хотел давать повод нашим сплетницам языками чесать.
– Вы никогда не допускали мысли, что она влюблена в вас?
– Да я точно знаю, что нет. – Он метнул на Далглиша взгляд и сказал, словно сам этот доверительный вопрос поразил его: – Она даже не разрешала мне дотрагиваться до нее.
Далглиш переждал, а потом спокойно сказал:
– Это не ваши обычные очки? А что с вашими?
Парень сдернул очки и прикрыл стекла руками жалким в своей бессмысленности жестом. Потом, осознав значение этого инстинктивного жеста, полез в карман за носовым платком и сделал вид, будто протирает их.
Дрожащими руками он водрузил очки снова себе на нос, косо, кое-как, и сказал еле слышным со страху голосом:
– Потерял я свои. Вернее, разбил. Чинить отдал.
– Разбил тогда же, когда синяк схватил?
– Да. На дерево налетел.
– Да что вы! На удивление в этих местах деревья опасные. Доктор Макси сказал мне, что поцарапал палец о дерево. Может, это одно и то же дерево?
– Неприятности доктора Макси не имеют ко мне никакого отношения. Не понимаю, о чем вы.
– А я думаю, что понимаете, – сказал Далглиш мягко. – Хочу попросить вас – обдумайте все хорошенько, о чем мы тут толковали, а потом сделаете заявление и подпишете его. Никакого пожара нет. Мы знаем, где вас найти, когда вы нам понадобитесь. А если вы или мама захотите меня видеть, дадите знать. И запомните: кто-то убил Салли. Если не вы, бояться вам нечего. В любом случае соберитесь с духом и расскажите все, что знаете.