— Я пыталась — последние недели. Но это так трудно, если... — Она беспомощно развела руками.
— Мне бы хотелось посмотреть студию. Это возможно?
— Если это вам как-то поможет...
В дальнем углу двора, у забора, где ночевал «Фольксваген», высилось кирпичное строение с большим окном. Анна Касл открыла дверь и включила свет. В большой комнате с голыми стенами пахло дезинфекцией. Пол кафельный. Несколько явно неуместных здесь кресел, обитых свиной кожей. В углу кровать с матрасом. Единственным напоминанием об уюте были шторы на большом окне.
— Он жил очень скромно, — сказала Анна. — Как монах в келье. — Снова явная ирония. — Конечно, когда он съехал, я убрала лишнее. Это случилось неделю назад, в прошлое воскресенье.
— Но в Лос-Анджелес он вылетел в понедельник, так?
— Наверное, последнюю ночь он провел у нее.
— Они спали вместе?
— В одном помещении — да. Не знаю уж, чем они там занимались. Я не выдержала только однажды. — Сложив руки на груди, исполненная решимости никогда больше не поддаваться слабости, она стояла словно маленький монумент. — Я раздета донага перед вами, мистер Арчер. Классический случай: домовладелица, влюбившаяся в жильца и получившая отставку.
— Я вас в этом качестве не рассматриваю.
— Как же еще меня можно рассматривать?
— Удивитесь, когда услышите. Вы были замужем?
— Однажды. Окончив Вассар, я вышла за поэта. Кому рассказать! Ничего хорошего из этого не вышло.
— И вы отправились в изгнание, в Мексику?
— Все гораздо сложнее. И я не так просто устроена, — отозвалась она, загадочно улыбнувшись. — Вам, наверное, трудно понять, какие чувства у меня вызывает эта страна. Древняя, как эти горы, новая, как Эдем. Это настоящий Новый Свет, и я рада быть частью всего этого. — И, не умея отвлечься от навязчивой идеи, добавила грустно: — Мне казалось, Берк думает так же.
Я обошел комнату, заглянул в уборную. Чисто, прибрано и не за что уцепиться. Я вернулся к хозяйке.
— Дэмис что-нибудь оставил?
— Личных вещей — нет, если вы об этом. Когда он сюда приехал, у него не было ничего, и уехал он тоже налегке, если не считать кистей.
— Он приехал совсем без вещей?
— Поношенная одежда, и все. Я уговорила его сшить костюм в Гвадалахаре. Понятно, за мой счет.
— Вы для него много сделали.
— Nada.
— Он вам что-нибудь оставил?
— Мне ничего от него не нужно.
— Ну хотя бы какой-то пустяк на память, сувенир?
Она заколебалась.
— Он оставил маленький автопортрет. Эскиз. Он хотел его выбросить. Я упросила дать мне.
— Можно взглянуть?
— Пожалуйста.
Анна Касл заперла студию, и мы пошли назад в дом. В спальне на стене над гладко застеленной кроватью висел портрет в бамбуковой рамке, написанный в черно-белых тонах. Вещь была стилизована. Один глаз почему-то больше другого, но Берк Дэмис и в таком виде оставался собой. Из клубка перекрещивающихся линий он мрачно взирал на мир.