— Он сжег «Портрет незнакомки»?
— Да, и этого я ему еще не простила, — сообщила она, явно гордясь собой. — Сломал раму, порвал холст, бросил и то и другое в камин и поджег. Порой он способен на отчаянные поступки.
Она прихлебывала из стакана, слизывая соль бледным острым языком, напоминая кошку, не домашнюю кошку, а крупное дикое животное, способное напасть на человека. Ее яркие губы, казалось, смаковали только что описанную ею сцену.
— Дэмис знал об этом?
— Я рассказала ему. Представляете, он заплакал.
— С чего бы это?
— Он сказал, что это его лучшая работа. Мне она тоже понравилась.
— Он вроде бы пытался ее выкупить?
— Да, но я не собиралась с ней расставаться. — За накрашенными веками настороженно поблескивали глаза. — С кем вы уже успели поговорить?
— Кое с кем из местных.
— С Клодом Стэси?
— С ним как раз не успел.
— Почему вас интересует эта картина?
— Меня интересует все, связанное с Дэмисом.
— Вы упомянули о каком-то преступлении там, в Штатах. Почему вы не хотите о нем рассказать? Я, между прочим, ничего от вас не скрывала.
Я рассказал ей все, что случилось с Квинси Ральфом Симпсоном. Она была разочарована, будто ждала чего-то более жуткого.
— Первый раз слышу, — протянула она. — Но о Симпсоне мне вам нечего рассказать.
— Тогда давайте вернемся к картине. Дэмис называл ее портретом. Он не говорил, кто эта женщина?
— Никогда! — отрезала она.
— У вас нет никаких идей на этот счет?
Хелен Уилкинсон пожала плечами и скорчила гримасу, отчего уголки рта опустились.
— У вас должны были быть причины для того, чтобы купить картину и не желать с ней расстаться. У вашего мужа должна была быть причина ее сжечь.
— Я не знаю, кто эта женщина, — с нажимом произнесла она.
— А по-моему, знаете.
— Как вам угодно. Вы начинаете мне надоедать. Уже поздно, а у меня болит голова. — Она провела рукой по лбу. — Почему бы вам не допить стакан и не оставить меня в покое.
Я поставил стакан на стойку, разделявшую нас.
— Извините, если проявил излишнее любопытство. Я не хотел...
— Не хотели? — Она залпом допила свой стакан и вышла из-за стойки, облизывая губы. — Идемте, я вас провожу.
Вечеринка окончилась внезапно. Нехотя я поплелся за ней к дверям.
— Я еще хотел спросить вас о Гарриет Блекуэлл. Ведь Дэмис познакомился с ней в вашем доме...
— Ну и что? — сказала она, распахивая входную дверь. — Ступайте.
Дверь захлопнулась. Во дворе я еще раз стукнулся о чертов фрукт. Я сорвал его — действительно манго! — и прихватил с собой в качестве сувенира.
Обратно я шел долго, но с удовольствием. Среди прочего прогулка давала мне время поразмыслить о Хелен Уилкинсон. Наш непрочный контакт, возникший на почве свитера Клода Стэси и того, что я вспомнил ее экранное имя, рухнул при попытке установить, чей был портрет. Я не сомневался, что Хелен знала, кто эта женщина и в каких отношениях она с Дэмисом.