— Дэмис просил позвать Гарриет?
— Да.
— Он хотел с ней познакомиться?
— Наверное. Мне об этом известно понаслышке.
Разговор стал меня утомлять. У Стэси было такое выражение, словно он питался кусочками сплетен. Возможно, и я был предназначен на съедение.
Он подлил себе еще «баккарди», предложив и мне. Я вежливо отказался. Если я хотел вернуться в Калифорнию завтра утром — и, похоже, теперь это было просто необходимо, — мне предстояло еще здесь побегать.
— Скажите, мистер Стэси, в городке есть такси? — Есть тут один, но вам придется потрудиться, чтобы разбудить его в три утра. А что вы хотите?
— Мне надо еще раз к Уилкинсонам, а пешком идти не хочется.
— Я сам вас отвезу.
— Вы очень гостеприимны.
— Что вы! Вы меня заинтриговали. Я отвезу вас при условии, что вы не расскажете Биллу или Хелен, что я к этому имею отношение. Я дорожу знакомством с ними.
— Договорились.
Он подъехал к дверям отеля в старом «форде» и мы вскоре оказались на шоссе, что вело вокруг озера.
В темноте надрывались петухи. Стэси высадил меня у поворота к дому Уилкинсонов, и дальше я пошел пешком.
Уилкинсоны скандалили так громко, что было слышно издалека. Я стоял у дверей и слушал.
Она назвала его алкоголиком. Он заявил, что она не смеет так разговаривать с ковбоем. Она возразила, что одной шляпы, чтобы быть ковбоем, мало и что он такой же ковбой, как она Дочь Американской Революции[21].
Он назвал ее сексуальной маньячкой. Она ответила, что если он будет много себе позволять, то она выставит его на улицу, где он будет просить милостыню. Он сказал, что будет только рад, ибо жизнь с ней — мука адова.
Затем перепалка стала стихать, и я опять услышал вопли петухов. Собрав все силы в кулак, я постучал им в дверь.
На этот раз мне открыл Билл Уилкинсон. Крупный мужчина лет тридцати, он выглядел гораздо старше. Его мексиканская одежда и прическа придавали ему устрашающий вид. Он был пропитан алкоголем — красные глазки, перегар, заплетающийся язык.
— Я вас не знаю. Ух-ходите!
— Минуточку. Я частный детектив, прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы разобраться, кто такой Берк Дэмис. Вы ведь дружили?
— Брехня! Он приехал, чтобы погулять за чужой счет. Но он меня рассердил, и я его вытурил — вот и все. — У него была противная, гнусавая манера говорить. В его красных глазках светилось кое-что посильнее обычного опьянения — может, безумие.
— Чем же не угодил вам Берк Дэмис?
— Он втерся ко мне в доверие, чтобы приударить за моей женой. Этого я не потерпел.
Он сделал рубящее движение рукой, задел дверной косяк и сунул ребро ладони в рот.