Все, решение принято. И сразу, как обычно, отпустило. Теперь раз оно принято – значит, самое правильное и верное из всех возможных.
– Ворон, твоя задача – проводник. После твоего выстрела стреляют все, затем бросают по две гранаты каждый. Дальше по обстановке. Не отвлекайся на другие цели, смотри внимательно, может, Говальд выдаст себя. Покажется кто-то похожим – бей!
Я оставил ему свое ружье. В его руках от него будет значительно больше толку.
– Остальным – огонь сразу после выстрела Ворона, затем гранаты, по две штуки.
Парни завозились, готовя гранаты и осторожно наводя стволы на приближающегося врага.
О том, что нас заметят раньше времени, я особенно не беспокоился: солнечный свет бьет им в глаза, да и одеты мы не по эпохе.
Вспомнилось, как Прошка удачным выстрелом с предельной дистанции поразил движущуюся мишень в голову и подошел ко мне, довольный – мол, зацени, командир!
– Хорошим воином стал, – сказал тогда Ворон, присутствующий при этом. – Почти отличным.
Проухв засмущался: заслужить такое признание от «дикого» дорогого стоит.
– Отличным он станет, если сделает вот так… – Подойдя к Проухву, я воткнул ему под сетку шлема пару веток с листьями, сорванных по дороге. Затем достал из кожаного мешочка кусочек обугленной коры пробкового дерева и начал расписывать ему лицо индейскими зигзагами. Для боевой раскраски всегда пользовались корой пробкового дерева. Потом кому-то в голову пришла мысль сделать грим для этих целей, и он заработал на этом миллионы.
Парни засмеялись, считая мои действия очередной шуткой, а Прошка недоуменно посмотрел на меня.
– Встань за тот куст!
Парень послушался и исчез из глаз.
– Всем все понятно?
Парни закивали: что ж тут непонятного – врага уничтожил, а самого даже не видно. Эх, еще бы порох бездымный и глушитель на ствол…
– Вы все мне очень дороги, не хочется терять никого из вас, – обратился я тогда к своим воинам. А чтобы не загордились, добавил: – В каждого столько денег вложено! Жаль будет, если пропадут…
Тем временем бандиты приблизились на бросок гранаты. Я еще раз взглянул на Ворона, но он, не отрываясь от прицела, коротко покачал головой: не вижу. Жаль, очень жаль. Черт бы побрал этого Говальда!
– Вали проводника!
А что, вполне удачное слово. Когда Ворон прикончит его, тот обязательно свалится с лошади. Может, Ворон и удивился новому слову, но виду не подал, плавно потянул спуск. Голова проводника дернулась и рассыпалась кровавыми брызгами. Пуля у штуцера не круглая, как у гладкоствольных ружей, а продолговатая. При большом калибре у нее получается совершенно убойная масса.