— Извини, — сказал он. — А давно это случилось?
— О-о-о, очень давно. Я его и не помню вовсе. Мне года полтора было. Я только фотографии видел. Они вместе с мамой разбились. Мама выжила, а он в коме лежал восемь месяцев, а потом умер, так и не приходя в сознание.
— Печально, — протянул Константин Константинович и налил еще по рюмке.
Мы выпили.
— Ну а мама, — продолжал он, — она чем занимается?
Я вытащил из сумки кошелек, в котором у меня была фотография мамы 3 на 4, и протянул его Константину Константиновичу.
— О, какая красивая женщина! Чем же она занимается?
— Она философию читает в институте, — ответил я, забирая фотографию назад.
— Вот оно как? — удивился он и налил еще по рюмке. — Давай выпьем за твою маму.
Выпили по третьей. В теле появилось некоторая легкость, в душе немного посветлело. Тяжелые мысли о предстоящей командировке отодвинулись на второй план. Мир немного менялся от коньяка, а язык развязывался.
— А мама твоя замуж так и не вышла?
— Нет, — говорю, — не вышла. Она очень сильно любила отца и до сих пор, — прошло уже больше двадцати лет — она не может смириться с тем, что он погиб.
— Понимаю, — многозначительно сказал Константин Константинович. — У меня вот тоже сестра…
В тот момент, когда он произносил ее имя, в купе резко влетела проводница, принеся с собой комплект чистого постельного белья. В связи с этим я не расслышал имени сестры Константина Константиновича, получилось что-то вроде «…да Константиновна». Переспрашивать я не стал. «Подумает еще, что я его не слушаю», — представилось мне.
Увидев бутылку коньяка на столике, женщина с укором посмотрела на нас, после чего удалилась.
— Так вот, — продолжал он, когда проводница закрыла за собой дверь купе, — сестра моя потеряла маленького сына. Его загрызла собака. И что? Она вмиг переменилась. Из кроткой женщины она превратилась в распутную стерву, которая совращает молодых людей примерно твоего возраста, но не старше тридцати лет. Самой ей уже пятьдесят один год. Мне иногда кажется, что она помешалась. Вот, например, странность: она страсть как боится красного цвета. В красном костюмчике был одет ее сын в тот день, когда его загрызла эта чертова псина. Ты знаешь, по-моему, она совершенно спятила. Она иногда говорит и делает такое, что и рассказать страшно.
Волосы на моей голове начали шевелиться от его рассказа. Я представить раньше не мог, что о таком можно говорить тоном, каким говорил Константин Константинович. Создавалось впечатление, что ему просто-напросто наплевать на маленького племянника, которого загрызла собака, и на сестру, которая, может, и вправду спятила. Жутковатое чувство одолевало меня.