– Вчерась, барыня, француженка возвернулась поздно. Привратник отворил ей, она хотела по-тихому прошмыгнуть к себе в комнатёнку, ну тут-то я её и прижучила…
Анастасия повела бровью:
– Что ж ты сказала ей?
– А так и сказала: что вы, мол, всё знаете об её гулянках, и что будет ей за то выволочка…
– Правильно, Прасковья. Выволочки Амалии не миновать. Пригрела я, кажется, змеюку на груди… Неси теперь умываться!
Анастасия Николаевна привела себя в порядок и решительно направилась в комнату гувернантки, рассчитывая застать ту в постели. Однако, к вящему своему удивлению, увидела Амалию одетой, причёсанной и… сидящей на чемодане.
– Что всё сие означает? – вопросила Анастасия Николаевна, высокомерно посмотрев на француженку испепеляющим взглядом.
Гувернантка встала и вежливо поклонилась:
– Доброе утро, Анастасия Николаевна.
– Кому доброе, а кому – нет! – грубо отрезала хозяйка. – Я ещё раз спрашиваю: что сие означает?
Амалия, до последнего момента старавшаяся сохранять спокойствие, не выдержала, осела на стул и расплакалась:
– Ах, простите меня, барыня… Я всё должна была вам рассказать раньше! Но никак не решалась… Я боялась, что…
Анастасия, уставив руки в боки, как и полагается заправской купчихе, бесцеремонно перебила:
– Ага! Стало быть, раскаиваешься в содеянном?
Француженка, всхлипывая, закивала.
– Да, барыня, простите меня. Я опять вчера не уложила Полин спать, не рассказала ей сказку на ночь… Мне очень стыдно, поверьте…
Анастасия Николаевна, не ожидавшая встретить столь откровенного раскаяния, несколько смягчилась.
– Как ты могла, Амалия, так поступить со мной? Как могла оказаться настолько вероломной?
Девушка отёрла слёзы и растерянно захлопала глазами.
– Помилуйте, Анастасия Николаевна! Отчего же вероломной?
– И ты ещё спрашиваешь?! После того как соблазнила моего мужа? – вновь вознегодовав, воскликнула купчиха.
Амалия растерялась совершенно.
– Помилуйте, о чём вы говорите? Я не понимаю!
Анастасия Николаевна почувствовала крайнее раздражение и накатившую ярость.
– Спишь с Василием Ивановичем и ещё комедию передо мной ломаешь? Змея! Курва! Стерва! – купчиха медленно начала наступать на опешившую гувернантку.
Амалия, ощутив исходящую от барыни угрозу и не желая быть оттасканной за волосы или отхлёстанной по щекам, вскочила со стула и проворно ретировалась к окну.
– Вы всё неправильно поняли… Я никогда не была любовницей вашего мужа!
– А куда шастаешь по ночам? А? Отвечай! – Анастасия Николаевна засучила рукава. – А то ведь все космы выдеру, не посмотрю, что ты барышня благородных кровей!