– Внимание! Полная блокировка всех помещений! Код – «алый»!
Взревел рог тревоги, наполняя тела внезапным адреналином. Заклацали многочисленные замки, намертво изолируя корабельные помещения друг от друга. Проклятье! Я же чувствовал, что-то тут не так… Ой не так! Вальдхайм сорвал со стены штурмовую винтовку, потом спохватился, передернул затвор, меняя обойму и выбрасывая боевой патрон наружу. На мгновение склонился над микрофоном:
– Всем сменить боевые заряды в оружии на парализующие!
Снова череда многоголосицы подтверждений. За помещения экипажа Курт не боялся – туда никто не мог проникнуть без личного жетона. Так что тот, кто… Он боялся признаться себе, что Гелена нет в живых, хотя сердце подсказывало, что это так. Если тот, кто убил парня, еще на корабле, а деваться ему некуда, значит его цель здесь! Уйти ему не удастся, и он это знает. Получается, он либо попытается спасти, либо убить пленников, чтобы те не смогли рассказать на допросе ничего лишнего. А значит…
Курт включил камеры наблюдения. Полное сканирование помещений, коридоров. Пусто. Пусто. Пусто… Стоп! Камеры тюремного блока не работают! На мгновение сердце сжалось, потом сообразил: даже часовой не может войти в блок пленника. Только сам генерал-фельдмаршал. Но окошко… Достаточно ножа, или просунуть ствол трофейного автомата… Датчики обоих фэллов еще работают. Значит, пока живы.
Вальдхайм мигом оказался у двери, нажал кнопку замка и… едва успел отпрыгнуть назад, избегая молниеносного удара ножом! Вскинул штурмовую винтовку, выпустил очередь по проему, но неизвестный, напавший на него, уже успел спрятаться за краем переборки. Впрочем, по силуэту, показавшемуся лишь на мгновение, было понятно, что это – женщина. И Курт даже знал – кто. Та самая девочка-красавица, на которую запал Роберт фон Гелен… «Ну, девица, ты еще не знаешь, с кем связалась! Я не стану вылезать отсюда, а устрою тебе сюрприз…» Большим пальцем Курт выщелкнул из запасной обоймы с десяток парализующих зарядов. Прикинул по весу – пойдет. Подошел к монитору раухера, переключил изображение камер. Вот она! Затаилась за углом. Словно знает, что сейчас они – один на один, и никто до отмены тревоги не сможет прийти ему на помощь.
Но какова наглость! Курт даже удивился: «Она что, за дурачка меня держит?! Или просто не считает за противника? Ну-ну…»
Пули сами вылезли из прессованного тарунтина и, чуть подрагивая, повисли в воздухе. Не сводя с боеприпасов глаз, Вальдхайм напрягся, и тупоносые цилиндрики с прозрачными наконечниками, в которых плескалась жидкость, медленно поплыли к выходу…