– Но аз есмь как раз сын короля, – гордо подбоченился Густав. – Значит, выходит, что…
– Ан ничего не выходит, – пропела Ксения Борисовна. – Мой батюшка и богу душу отдал, сидючи на троне, а твоего, яко я слыхивала, братцы родные сместили. Поэтому ежели и выходит, то вовсе иное.
– Но ведь твой брат Федор ныне тоже не есть царь, – возразил Густав, – а потому у нас с ним и тут одинаково, что в рот, что по лбу!
– Зато он престолоблюститель, – выкрутилась Ксения, с трудом сдержав смешок. – Опять-таки ежели землицу счесть, коя ему ныне дадена, дак там можно с десяток свейских королевств всунуть, да еще и местечко останется. Но господь с ней, с землицей, – отмахнулась она. – Ни к чему нам чети[14] считать – чай, не холопы. Одначе хошь какая-нибудь, да должна быти, а ежели вовсе нет, то какой же он тогда король?
– Я ныне владеть и повелевать Угличем и всей землей, коя дадена мне как раз твоим батюшкой, – возмущенно заявил Густав.
– Коль дадена, так ты ей тогда, выходит, не владелец вовсе – вечор дадена, а поутру отобрана. – И нежно проворковала, смягчая свой отказ: – Ты не серчай, Густав Эрикович, что я с тобой вот так напрямик гово́рю веду. Не хочу я ходить вокруг да около, а сразу сказываю, что мой братец тебе ответит, ежели ты к нему сватать меня заявишься. Супротив же его воли мне идти невместно, потому как у него надо мной ныне отцовская власть. А вот будь у тебя землица, да холопья с боярством под рукой, да ратники удалые, тогда…
Она сделала вид, что призадумалась, и, опустив голову, принялась рассеянно водить пальцем по столу. Густав затаив дыхание ждал продолжения, но, не выдержав, спросил:
– И что есть тогда?
– Тогда… – неспешно протянула Ксения, вновь сделала паузу, затем глубоко вздохнула, подняла голову и с лукавой улыбкой продолжила: – А я и сама не ведаю, что будет тогда. – И, не давая ему опомниться, встала. – А ныне час уже поздний, поэтому дозволь на покой отойти, Густав Эрикович.
Я тоже было поднялся с места, но она незаметно для королевича дала понять, что провожать ее не нужно и мне лучше остаться, дабы «добить» Густава.
Что ж, приходится признать, что последствия моего неудачного скороспелого штурма полностью устранены. Или не полностью?..
Глава 3
Слово не воробей, поймают – не вылетишь
Едва царевна удалилась, как принц взвыл и забегал из угла в угол, периодически вскидывая руки к потолку, и срывающимся от восторга голосом выкрикивал нечто высокопарное:
– О-о-о, lumen coeli! О-о-о, sancta rosa![15]
Угомонился он не сразу, но первым делом, плюхнувшись на свой стул, потребовал от меня дать ему хороший совет, как завоевать сердце неприступной красавицы.