В остальном рабочая обстановка – два стола, поставленные буквой «Т», вдоль одного по обе стороны широкие лавки для посетителей. На половине стены, примыкающей к входной двери, в спешном порядке оборудовали шкаф для одежды – не ездить же мне всякий раз в терем, чтобы переодеться, плюс стеллаж с обилием полочек. Словом, создал очередную копию своих прежних кабинетов – что в тереме в Кремле, что в Костроме.
Кстати, точно такой же, только без иконостаса, по моему распоряжению соорудили и по соседству, где расположился Короб со своим помощником по продовольственной линии – пора разгрузить бедного Багульника.
Усевшись, мы с Кузьмой приступили к детальному обсуждению. Точнее, вначале я выдал свое видение главной задачи Освященного собора. Обойдясь без «изобретения велосипеда», я, ориентируясь на Госдуму России, сформулировал кратко: работа по законодательству, которое сейчас ни к черту. А уже после внедрения в жизнь новых указов всякие местные проблемы должны рассосаться сами собой. Ну и закинул удочку насчет дальнейших перспектив. Мол, надо будет, используя поддержку государя, со временем сместить всю полноту власти от боярской Думы к тому же собору, посему надлежит его во всем поддерживать, особенно на первых порах.
Кузьма Минин, надо отдать ему должное, оказался достойным однофамильцем своего именитого тезки – врубался в мои пояснения на раз. Хотя вопросов задавал уйму, но тоже по делу. И самый главный из них касался бояр. Мол, неужто они допустят такое умаление их прав? Не получится, что, едва голос собора услышат на Руси, длиннобородые тут же прикроют их лавочку?
– Если государь будет против – не посмеют, – уверенно произнес я. – А он, как я уже сказал, нуждается, чтобы вы проводили его волю.
– А как мы проведаем, в чем его воля? – усомнился нижегородец. – Умишком уж больно слабы, а в государевых делах мыслить за всю Русь – тут такой размах душе потребен, что о-го-го.
– Коль потребуется, то и подсказать недолго. Но сдается мне, Кузьма Минич, что ты и без подсказки обойдешься. Нечего тут напраслину на себя возводить, – попрекнул я его. – Есть у тебя ум, да и других тоже имеется – чай, не юродивых народ избирал.
– Есть-то он есть, токмо для размаху ишшо и крылья потребны, – вздохнул он. – Они, конечно, тоже у кажного имеются, токмо сложены. Иной и рад бы их расправить, да взмахнуть во всю ширь, ан призадумается да и поостережется – боязно. Чай, перья и пообрезать могут, да по живому, вместе с мясом – и как тут ему быть? Да добро бы чужие людишки ножи в руки возьмут, к примеру, те же бояре, ан и свои, из тех же избранных, тоже могут.