Нет Захарова. Коршунов отчетливо вспомнил рябое, морщинистое лицо Захарова. Умер Захаров.
Коршунов вспомнил свой последний разговор с Захаровым. Многое, что говорил тогда Захаров, теперь показалось Коршунову гораздо более понятным, хотя еще не все до конца понимал Коршунов.
Вечером Коршунов опять пришел к Кузнецову, и до утра они совещались над картами. Несколько раз разговор о басмачах прерывался, и Кузнецов молчал, шагал по комнате и курил свою трубку.
В эту ночь Коршунов окончательно понял, что отношения между ним и Кузнецовым гораздо глубже и больше, чем простые отношения начальника и подчиненного. Пока Кузнецов молчал, Коршунов думал о дружбе, и хотя Кузнецов не говорил ни о чем, кроме планов боевых операций, Коршунов знал, что Кузнецов думает о том же.
Уже светлело небо за окном, когда Кузнецов зевнул и сложил карты.
- Пора тебе, Коршунов. Поезжай.
- До свидания, Андрей Александрович.
- Ты что, Шурка, курить научился?
- Привык во время болезни, Андрей Александрович, теперь тянет.
- Ну, возьми от меня, - Кузнецов открыл ящик стола и достал прямую английскую трубку. - Трубка хорошая, обкуренная. Сам обкуривал.
- Спасибо, Андрей Александрович.
- Возьми, возьми. Кури махорку. Лучше папирос.
- Хорошо. Буду курить махорку.
- Ну, будь здоров. Ни пуха ни пера.
- До свидания, товарищ начальник.
По дороге домой Кузнецов отвез Коршунова на вокзал, но больше они не разговаривали.
8
Снова началась привычная жизнь.
По-прежнему Коршунов со своим отрядом носился в погоне за бандами и по-прежнему бился с басмачами, и ставками были храбрость, выносливость и упорство, выигрышем - победа, а проигрышем - смерть.
По-прежнему знание врага и обстановки, упорство и мужество бойцов, сила коней и уменье распознавать следы часто решали успех боя.
Теперь отряд Коршунова шел не в горах, а в песчаной пустыне, теперь не снег и мороз, а жара и жажда мучили бойцов, но по-прежнему жили пограничники, по-прежнему командиры в боях и на отдыхе учили молодых бойцов. По-прежнему росла и крепла боевая дружба пограничников.
Все было как прежде, и внешне не изменилась жизнь Коршунова. Но появилось новое в его жизни. Это новое были книги.
Переметные сумы на седле Коршунова всегда были полны книг, и Коршунов читал, читал подряд, все без разбора, читал в походе, бросив поводья на шею Басмача, читал на ночевках, лежа возле костра, читал во время коротких отдыхов. Один из московских друзей присылал Коршунову книги, все, что выходило, и вместе с очередной почтой маленькие увесистые посылки догоняли отряд Коршунова в песках, в самых глухих участках границы.