— Ну да, — хмуро кивнул Сергей.
Он поднял с пола вязаную темно-серую шапку и подал приятелю. Покосился на собственную куртку — она осталась на вешалке — и с сожалением сказал:
— Вы сегодня меня не ждите. Сам знаешь, старик поболтать любит.
— Ладно уж, — Гришка шапку надевать не стал, сунул в карман. — Топай… — И уже вслед Сергею крикнул: — Слушай, а что с мачехой-то? Плюнем, как Динка предложила?
Сергей пожал плечами и угрюмо подумал: «Легко сказать — плюнь. Не вам же с ней жить!» Обсуждать эту тему ему не хотелось, и он медленно направился к мастерской Карандаша.
Гимназисты искренне гордились, что именно у них будет преподавать известнейший в городе художник. Об этом и в газетах писали, и на городских телевизионных каналах обсуждали эту новость. Мол, как же — Мастер идет в народ! Директриса расщедрилась и выделила Карандашу специальное помещение. Правда, комната под мастерскую нашлась только на третьем этаже, под самой крышей. Просто объединили в одно два крошечных подсобных помещения, где хранились оставшиеся после очередного ремонта материалы и инструменты. И все же мастерская получилась довольно большой и светлой. По требованию старика в ней сделали два огромных окна. Теперь здесь занимался седьмой класс и проводил вечера за работой сам художник.
Сергей осторожно приоткрыл дверь и невольно насторожился: он застал Карандаша перед своим собственным мольбертом. Учитель с каким-то болезненным интересом рассматривал портрет Эльвиры. То приближался к нему, то отходил в сторону на несколько шагов. Его взгляд показался Сергею каким-то встревоженным.
«Надо же, — удивленно подумал Сергей, — он просто прилип к мольберту! Обычный рисунок, ничего особенного».
Сергей бросил ранец на старый кожаный диван. Всмотрелся в собственную работу и пожал плечами — конечно, кое-что он уловил довольно точно, но ведь это просто набросок. Пожалуй, лишь его собственное настроение рисунок передает неплохо.
«Забавно, — усмехнулся Сергей, — Карандаш и у более удачных моих работ так подолгу не стоял…»
Поняв, что старик слишком увлекся и не заметил его появления, Сергей осторожно кашлянул. Карандаш вздрогнул, почему-то отпрянул от мольберта — будто его поймали на горячем! — и почти испуганно оглянулся. Тут же лицо Карандаша разгладилось, и он с явным облегчением выдохнул:
— А-а, Сережа! Заходи, дорогой.
«Интересно, отчего он так волнуется? — озадаченно сдвинул брови Сергей. — Забыл, что сам пригласил меня?»
На всякий случай Сергей еще раз громко кашлянул и напомнил учителю:
— Иван Петрович, вы хотели со мной поговорить?