Бенджамин Малверн с силой трет большим пальцем подбородок, и на мгновение мне кажется, что он и в самом деле обдумывает услышанное. Но потом он говорит:
— Выбери другую лошадь.
— Других я буду тренировать. Только это и изменится.
— Выбери другую лошадь, мистер Кендрик.
— Мне не нужна другая, — упорствую я. — Мне нужен Корр.
Он по-прежнему не смотрит на меня. Думаю, если бы он на меня посмотрел, я бы его убедил. Кровь шумит у меня в ушах.
Малверн говорит:
— Я не хочу больше возвращаться к этому разговору. Корр не продается.
Пока Малверн наблюдает за тем, как на дорожку выводят следующую лошадь, я сжимаю кулаки в карманах, вспоминая, как Кэт Конноли стояла на своем во время парада наездников. И как Холли говорил: должно быть что-то более ценное для Малверна, чем Корр. Потом в памяти всплывает голос богини-кобылы: «Загадай еще одно желание». Я даже успеваю подумать о Мэтте Малверне, готовом на все ради славы, даже скакать на пегой кобыле. Я всегда думал, что мне предстоит всю жизнь
Я не хочу это делать.
Я очень тихо говорю:
— В таком случае, мистер Малверн, я увольняюсь.
Он поворачивает голову, одна из его бровей поднимается.
— Что это значит?
— Я увольняюсь. Сегодня. Ищите другого тренера. И найдите кого-нибудь, кто будет выступать за вас на бегах.
Легкая улыбка касается его губ. В ней читается отвращение.
— Ты что, пытаешься меня шантажировать?
— Называйте это как хотите, — отвечаю я, — Продайте мне Корра — и я выступлю за вас в последний раз в этом году и буду по-прежнему тренировать ваших лошадей.
По дорожке несется темно-гнедой жеребец, тяжело дыша. Он еще не готов скакать по-настоящему. Малверн снова трет губы и подбородок, и этот жест почему-то напоминает мне Меттл.
— Вы переоцениваете свое значение для этой конюшни, мистер Кендрик.
Я даже не моргаю. Я как будто стою посреди океана, чувствуя, как он прижимается к моим ногам, но я не позволю ему сдвинуть меня с места.
— Или ты думаешь, что я не найду кого-то другого, кто будет скакать на твоем жеребце? — спрашивает Малверн. Он ждет ответа, но я молчу, и он продолжает: — Уж точно найдется пара десятков парней, готовых умереть за то, чтобы сесть на эту лошадь.
В моем уме вспыхивает яркая картина, и я уверен: Малверн думает о том же.
Поскольку я продолжаю молчать, он добавляет:
— Ну, в таком случае ничего не поделаешь. К концу недели можешь быть свободен.
Я никогда не был так неподвижен. Никогда мне не приходилось быть таким бесстрашным. Я не в силах даже дышать, но продолжаю молчать, стоя на своем.