— А где будете вы с Корром? — спрашиваю я.
Шон возит двумя пальцами по столу, собирая в кучку крошки. Я замечаю, что его руки покрыты такими же несмываемыми пятнами, как и мои.
— Как раз рядом с тобой и Дав, — отвечает он.
Я смотрю на него во все глаза.
— Ты не можешь рисковать победой. Только не из- за меня.
Шон не отрывает взгляда от кухонного стола.
— Мы с ним пойдем рядом с тобой. Ты по внутренней стороне, я — по внешней. Корр вполне может идти в стороне от остальных; он уже делал это прежде. И может прикрыть тебя в случае чего. Так что тебе придется быть внимательной только к той стороне, с какой будут остальные лошади.
— Я не хочу, чтобы из-за меня ты проиграл! — выпаливаю я.
Теперь Шон смотрит на меня. И произносит очень мягко:
— Поздно уже говорить об этом, Пак.
Он оставляет меня стоять у кухонного стола; я смотрю в раковину, пытаясь вспомнить, что мне следует делать дальше.
— Пак! — рявкает Гэйб. — Твой суп!
Цыплячий бульон готов уже выскочить из кастрюли, и на мгновение кажется, что на ужин у нас будут одни головешки, но я успеваю схватить кастрюльку и погасить огонь.
Парни в ожидании еды уже усаживаются за стол.
Финн начинает осторожно раскладывать по тарелкам куски цыпленка, а я разливаю бульон. Томми теперь болтает что-то насчет того, что его водяная кобыла позволяет обогнать себя, но мгновенно оживляется, когда видит зады других лошадей. Гэйб ставит перед каждым по стакану воды, не интересуясь, нужна ли она. А я все это время усиленно стараюсь не смотреть на Шона, потому что прекрасно знаю: ни один из сидящих за столом не упустит возможности заметить, как именно я смотрю на него и как я ищу его ответный взгляд.
Я просыпаюсь от какого-то крика. Накануне я вернулся слишком поздно, а потом сон слишком долго не приходил ко мне. Мгновение-другое я просто лежу, слушая. Усталость еще не прошла, и просыпаться окончательно очень не хочется, но… я снова слышу крик.
Звук переходит в мучительный вопль, и я вскакиваю с постели. Натягиваю ботинки и куртку и вот уже несусь вниз по лестнице с фонарем в руке.
В конюшне темно, но я слышу звуки движения, не из проходов, а из стойл. Лошади не спят. То ли их тоже разбудил крик, то ли кто-то заходил сюда Я не включаю фонарь и пробираюсь в темноте.
Когда я выхожу в главное помещение, стоны становятся громче. Они несутся из прежнего стойла Корра, в которое я перевел Эдану.
Я иду по проходу так быстро, как это возможно, не нарушая тишины. Крик умолк, но теперь я уверен, что это кричала Эдана. В темноте я с трудом могу разобрать, что происходит в отсеке. Ночь бросает снаружи темно-синий свет, и его хватает для того, чтобы я нащупал ограждение стойла, прижался к нему и заглянул внутрь.