Я снова слышу испуганное ржание лошадей.
Именно в семи дальних стойлах.
И я бросаюсь бежать.
Я включаю фонарь, когда огибаю угол в двери. Если Мэтт поймет, что я здесь, он оставит свою попытку.
— Мэтт! — кричу я.
Теперь, в луче света, я вижу кровь на полу и красные отпечатки чьих-то подошв. Я спешу по следу, я насторожен…
— Ты зашел слишком далеко, Мэтт!
Мой голос отдается эхом от высокого сводчатого потолка конюшни; ответа нет. Возможно, Мэтт уже сбежал.
Корр пронзительно кричит.
Я бегу так, как не бегал никогда в жизни. Я вижу перед собой Эдану, ее голову, неестественно поднятую к потолку, когда несчастная лошадь прижимается к стене, уже погубленная, но еще не осознавшая этого…Если Мэтт прикоснулся к Корру, я убью его.
Я стремительно огибаю угол.
Дверь в стойло Корра открыта. Мэтт Малверн стоит внутри, держа в одной руке зловещий острый нож, а в другой — трезубую острогу вроде той, какими бьют рыбу или птиц. Железные острия трезубца прижимаются к плечу Корра, вынуждая его отступать к стене. Шкура Корра дрожит и идет волнами от прикосновения металла. Мэтт Малверн явно хорошо продумал свой план.
— Отойди от него, — говорю я, — За каждую каплю его крови тебе придется отдать десять своих.
— Шон Кендрик, — отвечает Мэтт, — зря ты поменял их местами, это было глупо с твоей стороны.
Корр низко рычит, это звук из глубины горла, который скорее ощущаешь ногами, чем слышишь ухом. Но конь пришпилен к месту острогой, и не одним железным острием, а сразу тремя.
— Если бы ты хоть что-то знал о лошадях, живущих под этой крышей, ты бы их не перепутал, даже в темноте.
Мэтт смотрит на меня достаточно долго для того, чтобы заметить: я уже сократил расстояние между нами. И кивком указывает на острогу:
— Эй, убогий, не лезь в это стойло!
Я медленно вытираю окровавленную ладонь о куртку и достаю из кармана нож с выкидным лезвием. И показываю его Мэтту.
Мэтт бросает на нож презрительный взгляд.
И что, ты думаешь остановить меня с помощью этой вот штучки?
Лезвие с громким щелчком выскакивает наружу. Мэтт не был бы самым крупным существом, погибшим от его тонкого острия.
— Я не думаю, что остановлю тебя, — говорю я. — Я думаю, что ты искалечишь моего коня, но когда тебе придется выйти из стойла, я этим вот ножом вырежу твое сердце и вручу его тебе.
Меня мутит, трясет с головы до ног. Я не в силах посмотреть в глаза Корру, иначе потеряю решимость.
— И ты действительно считаешь, что я поверю в твои угрозы, когда у меня в руках все это? — усмехается Мэтт.
Но он верит. Я вижу это в его глазах.
Я спрашиваю:
— А что ты намерен доказать? Что ты лучший наездник? Что лошади любят тебя больше, чем меня? Или ты собираешься завоевать одобрение своего отца, перерезав всех кабилл-ушти на острове?