Когда есть друзья, на которых можно положиться, — это к лучшему или к худшему? Едва этот вопрос всплыл у Лоуренса в голове, дверь медленно приоткрылась.
Вот это мгновение — секунда, когда дверь уже начала открываться, а лица стоящего за ней человека еще не видно, — взвинчивало сильнее всего.
И когда дверь наконец распахнулась, за ней стоял…
…некто, даже отдаленно не напоминающий седобородого старца.
— Позвольте поинтересоваться, кто вы?
При виде человека, открывшего дверь, Лоуренс изумился, но то было вовсе не нервное изумление.
Женщина, на вид лет двадцати, не больше; голова до белесых бровей укрыта убором из тонкой черной материи. Монахиня.
— Насколько я знаю, Ив Болан предупредил о нашем визите.
— А, мы вас ждали. Проходите, проходите.
Лоуренс специально не стал представляться; однако то ли монахиня была необычайно добра, то ли Ив Болан пользовалась здесь особым доверием.
Не в силах уразуметь, что из этого верно, Лоуренс вошел, как было предложено. Хоро вошла следом.
— Пожалуйста, присаживайтесь и подождите здесь.
Войдя в дом, Лоуренс и Хоро сразу оказались в гостиной. Пол покрывал выцветший ковер.
Потрепанная временем мебель не производила особо грандиозного впечатления, а лишь показывала со всей очевидностью, что нынешний владелец дома живет здесь уже весьма долго.
Первым летописцем, которого Лоуренс встретил в своей жизни, была Диана в языческом городе Кумерсоне, потому он ожидал, что здесь будет так же захламлено, как у нее в доме, — но нет, здесь было на удивление опрятно.
Вместо огромного количества книг, втиснутых на все доступные полки, в комнате можно было обнаружить мягкие игрушки и вышивку, а также небольшую статуэтку Святой Девы-Матери — такую без особого труда смогла бы поднять девушка. Рядом со статуэткой висели сетки с луком и чесноком. Лишь несколько деталей показывали все же, что дом принадлежит летописцу: перья, чернильницы и коробочка с песком, используемым для просушки исписанных страниц, а также пергаменты и бумажные свитки, скромно распиханные по углам.
Хоро оглядывала комнату с немного удивленным видом; похоже, у нее были примерно те же ожидания, что у Лоуренса.
В первую очередь в подобном доме трудно было ожидать увидеть монахиню, словно готовую в любую минуту отправиться в паломничество, — хотя статуэтка Святой Девы-Матери и вывеска с трехногой курицей свидетельствовали, что у этого дома нет недостатка ни в богатстве, ни в вере.
— Прошу прощения, что заставила ждать, — произнесла монахиня, вернувшись.
Наслушавшись от Ив о дурном нраве Риголо, Лоуренс уже приготовился, что его вынудят долго дожидаться встречи под тем или иным выдуманным предлогом, но, похоже, все пройдет неожиданно легко.