Один лишь раз я произнес свою угрозу вслух, хотя он, похоже, не понял, о чем речь, и это произошло в ту самую первую ночь. Когда Страбон наконец, совершенно опустошенный, скатился с меня, то заметил, пытаясь отдышаться:
— Вот странно: впервые, ложась с женщиной, я не ощущаю приторного запаха ее выделений. Возможно, что из тебя ничего и не истекает, ты сухая шлюха, но я не ощущаю даже своего собственного запаха. Почему бы это, niu? Все, что, как мне кажется, я чувствую, это какой-то слабый, но очень неприятный запах… вроде…
Я сказал:
— Это запах приближающейся смерти.
Когда незадолго до рассвета Страбон оставил меня и отправился куда-то спать, он откинул занавески в carruca и запретил мне их задергивать. Двое стражников снаружи принялись ухмыляться при виде моей наготы, они, без всяких сомнений, все слышали и поняли, что произошло. Я не обратил на них никакого внимания, а просто завернулся в покрывало и лег спать. Однако утром я достал другой наряд Амаламены и надел его, мне не хотелось, чтобы всякий, кто проходил мимо, глазел на меня.
Ближе к вечеру мы прибыли в Сердику. Насколько я понял, этот город не был под властью Страбона или кого-нибудь еще, а находился в подчинении только Римской империи. Там имелся даже гарнизон, в котором располагался Пятый легион «Алауда»[2]. Однако, поскольку этот легион принадлежал Восточной империи, а Страбон в настоящее время пользовался благосклонностью императора Зенона, легионеры спокойно отнеслись к появлению в Сердике значительного вооруженного отряда остроготов. Было ясно, что Страбон прибыл сюда не для того, чтобы осадить или разграбить город, а всего лишь затем, чтобы сделать остановку на пути к своим владениям. Поэтому он велел большинству воинов разбить лагерь за стенами города и снял комнаты в deversorium только для себя, меня и старших офицеров.
Deversorium был далеко не таким роскошным, как те, что я выбирал, когда сопровождал принцессу Амаламену. В моей комнате почти отсутствовала мебель; в ней не было даже двери или занавески, чтобы уединиться. И снова снаружи выставили пост: стражники должны были неотлучно следить за мной и таскаться следом, когда бы я ни пошел в уборную. Комната Страбона, располагавшаяся напротив, тоже не имела двери, так что и он тоже мог следить за мной. (Но даже в столь незавидном положении я сумел найти смешную сторону, представляя себе, что Страбон в буквальном смысле мог следить за мной лишь одним глазом одновременно.)
Однако Страбон, по крайней мере, не стал возражать, когда я попросил его послать одного из воинов принести мне кое-что из тюков, которые его люди захватили во время нападения. Мне понадобилась одна седельная сумка, которую вез Велокс, я описал ее воину, чтобы тот смог найти ее. Вне всяких сомнений, сумку тщательно обыскали, прежде чем она попала ко мне в руки, чтобы убедиться, что в ней нет ножа, яда или чего-нибудь еще в том же духе. Там ничего такого не оказалось; к содержимому сумки невозможно было придраться: лишь женские платья и украшения, так сказать, принадлежавшие Веледе. Когда слуга из deversorium доставил ванну с водой в мою комнату, мне удалось смыть с себя не только дорожную пыль, покрывавшую меня после дня перехода, но также и различную грязь и выделения прошлой ночи: múxa