— Ты слишком плоскогруда, на вкус настоящего мужчины. Ничего удивительного, что тебе приходится прибегать к уловкам и поднимать грудь под одеждой. Ладно, можешь снова надеть нагрудник. А теперь раздевайся ниже пояса.
Сняв все до последнего предмета, я снова запротестовал:
— Я даже для мужчин не снимаю свой пояс целомудрия. Великанша грубо усмехнулась:
— О каком целомудрии ты говоришь? Ты самая обычная шлюха! И нечего разыгрывать из себя римлянку, ибо ты такая же римлянка, как и я. Ты что, думаешь, мне доставляет особое удовольствие осматривать одежды проститутки и обследовать эти мерзкие отверстия в твоем теле? Давай сюда пояс и наклонись!
Я произнес язвительно:
— Мне остается утешаться лишь тем, что шлюха все же выше сводни. Не говоря уже о супруге, которая…
— Slaváith! — рявкнула она, и ее широкое лицо побагровело. — Я сказала, сними это! И наклонись!
Я проделал все это одновременно, поэтому великанша не обратила внимания на мои половые органы спереди. Затем я покорно выдержал двойное испытание: она глубоко и весьма бесцеремонно засунула свой толстый палец в оба моих отверстия. Затем жена Туфы не просто вернула мне пояс, она сильно ударила меня им по ягодицам. Опоясав снова свои бедра, я повернулся к великанше и сказал:
— Я, правда, мало что знаю о своднях, но мы, шлюхи, привыкли к тому, чтобы нам как следует платили за…
— Slaváith! Проваливай и лучше не попадайся мне больше на глаза! — И с этими словами великанша ринулась прочь из комнаты.
Я с облегчением вздохнул. Фальшивое оружие и мое язвительное обращение полностью отвлекли внимание бдительной женщины. Она не смогла распознать настоящее оружие.
Снова одевшись, я разлегся на кровати в весьма соблазнительной позе, и как только я это сделал, дверь снова распахнулась и вошел Туфа. Мы мельком виделись в Вероне, но я совершенно не боялся, что он догадается, что сайон Торн и Веледа — это одно и то же лицо. Dux был одет в прекрасную римскую тогу, однако он тут же снял ее, как только вошел в комнату; под ней ничего не было. Я уже знал, что Туфа отличается красотой и мужественностью, и теперь я мог удостовериться, что он и на самом деле был прекрасно сложен. Dux приблизился ко мне, выставив напоказ свой стоящий fascinum. Я улыбнулся, полагая, что он вожделел длительного и сладострастного наслаждения от весьма искусной в таких делах Веледы. Однако он остановился у кровати и довольно грубо вопросил:
— Почему ты до сих пор одета? Немедленно раздевайся! Ты что, думаешь, у меня есть время на всякие глупости? Я занятой человек. Давай приступим к делу.