Когда свечение на небе уменьшилось и стало обычным, я сказал Лентину:
— Благодарю тебя за это зрелище. Завтра я оставлю вас, развлекайтесь тут без меня. Я же снова отправлюсь на юг доложить Теодориху о том, что здесь происходит. И стану всячески нахваливать твою изобретательность.
— Пожалуйста, — произнес он, улыбнувшись и подняв руку в знак протеста, — не надо! Я прошу тебя уважать мой нейтралитет.
— Отлично. Я стану нахваливать именно это твое достоинство. Так или иначе, соблюдаешь ты нейтралитет или нет, но ты в любом случае первым поймешь, когда Равенна наконец утомится от «жидкого огня», или опустошит полки со съестным в своих кладовых, или просто устанет от осады и не сможет больше держать оборону. Поэтому, я надеюсь, ты отправишь гонца на юг, как только получишь известие о том, что Одоакр сдается.
* * *
Но Равенна не сдавалась.
Она оставалась крепко запертой и неприступной. Вряд ли тем, кто находился внутри городских стен, приходилось сладко, однако мы так пока и не дождались от них парламентария с белым флагом. Поскольку тут уж на ситуацию никак нельзя было повлиять (нам оставалось только ждать, когда истощенный долгой осадой Одоакр перестанет упрямиться), Теодорих решил пока заняться другими делами. Он посвятил последующие месяцы управлению своими новыми владениями, сделав вид, словно осажденной столицы и упрямого Одоакра вовсе не существовало.
Например, он начал распределять среди своих соратников хорошие земли из числа тех, что они завоевали для него. Поскольку в ближайшее время никаких сколько-нибудь важных битв не предвиделось, Теодорих рассредоточил свои войска в виде небольших групп по всей стране. Затем, более или менее соблюдая давнюю римскую традицию colonatus[112], он выделил каждому воину, который этого хотел, надел земли, где можно было возвести постройки, заняться хозяйством, разводить скот — словом, делать что пожелаешь. Разумеется, множество воинов предпочли вместо земли получить деньги, а уж на них открыть лавку, кузницу, конюшню — да мало ли чем можно заняться в городе или деревне. Таверны, например, пользовались огромной популярностью.
* * *
Все шло своим чередом, и, конечно же, Одоакр знал о том, что происходит, — он регулярно получал сигналы от своих наблюдателей. Разумеется, он уже понял, что его прежние владения больше ему не принадлежали и получить их обратно надежды нет. И, как и следовало ожидать, условия жизни в Равенне наверняка постепенно становились нестерпимыми. Разумный человек, естественно, к этому времени уже умолял бы о перемирии. Но только не Одоакр. Приближалась еще одна зима, однако не только гонца с белым флагом, вообще никаких известий мы от него не дождались. Равенна упорно не желала сдаваться.