Надо его остановить.
Лучше сказать, чтобы он не терял времени понапрасну. Тем более после того, что она сказала о своих правилах.
Надо бы сказать, но ей почему-то не хотелось.
Стен посмотрел на ее губы, поднял глаза. В них был вызов. Сердце Дженны громко стучало в груди, но она чувствовала какую-то необъяснимую легкость.
Защитная реакция наконец сработала, и она отодвинулась от него как можно дальше.
— Ты с ума сошел.
— Я никогда этого и не отрицал, — сказал он дрогнувшим голосом и придвинулся ближе.
— Ненормальный, — затаив дыхание и глядя на него в упор, сказала Дженна.
— Возможно.
— Чокнутый.
Он был так близко, что она чувствовала на своем лице его дыхание, ощущала запах его лосьона. Ее всегда ясная голова вдруг затуманилась.
— Все может быть. Давай, Дженна Джин, всего тридцать секунд, — пробормотал он, снова склоняясь над ней.
— Ммм… — Она отметила про себя изгиб его губ. Интересно, как Святой Стен целуется? Она сгорала от любопытства и запретного желания. — Я…
— Если хочешь сказать «нет», говори сейчас.
— Я… — От его взгляда Дженна почувствовала стеснение в груди, а он уже впился в ее губы поцелуем. Она что, с ума сошла, целуется со Стенли Майклзом?
Дженна оцепенела, но чувствовала каждое его движение. Его грудь чуть прикасалась к ее груди, но он не обнимал ее, даже не дотронулся руками. Он держал ее всего лишь своим поцелуем. И в том, как он это делал, было что-то невероятно эротическое.
Он мягко настаивал, она неожиданно расслабилась и поняла, что может ему доверять. Он слегка прикусил ее нижнюю губу, вызывая ее на ответные движения. Дженна ощущала его скрытое желание, и оно передалось ей.
Сердце забилось сильнее, она уже не сопротивлялась, а только вздыхала. Ее охватил какой-то восторг и вместе с тем странная неудовлетворенность. Она и сама не знала, чего хочет, но понимала, что ей хочется чего-то большего.
Повинуясь его немому вызову, чувственному приглашению, Дженна раскрыла губы. Чувство взяло верх над разумом, и она целиком погрузилась в сладостное ощущение.
А он дразнил ее языком, то лаская губы, то снова проникая внутрь. Она вся была во власти этих движений, теряя способность воспринимать происходящее, чувствуя лишь, что вся горит, соски затвердели, а желание прижаться к его телу совершенно неодолимо.