Дженна с отвращением взглянула на отросшие под гипсом волоски на ноге и спросила у Мэри:
— Вы можете достать мне бритву?
— Могу, но…
В это время раздался звонок внутренней связи, и Стен нажал на кнопку.
— Мне нужна Мэри, чтобы сделать рентген ребенку, — раздался мужской голос.
— Она сейчас очень занята, Эбернати, — ответил Стен.
— Мне нужно идти, — заявила Мэри. В трубке был слышен плач ребенка.
— Ладно. Иди, но возвращайся как можно скорее. Поможешь наложить гипс. У нас сегодня не хватает персонала. Одна из сестер беременна, и ее по утрам тошнит, — пояснил Стен своей пациентке.
Дженна рассеянно кивнула и, набравшись духу, спросила:
— Могу я получить бритву?
— Неужели тебя смущает такая ерунда, как эти волоски?
Но Дженна не считала это ерундой, волоски смущали ее, и даже очень.
— Мне действительно нужна бритва, — Дженна изо всех сил старалась сохранить хладнокровие.
— Как правило, мы не бреем ноги в больнице, — заметил он, готовя все для наложения гипса. — Я советую женщинам представить себе, что они прибыли к нам на три месяца из каких-нибудь экзотических стран.
С каким удовольствием она перепилила бы этого Стена пилой для гипса! Но она взяла себя в руки и, молча сосчитав до десяти, спокойно попросила:
— А нельзя ли на этот раз сделать исключение?
— Это тебе и вправду мешает?
— Мне что, умолять тебя? Но учти, трудновато будет встать на колени.
Стен встретился с ней взглядом и постучал карандашом по столу. При том, что на нем был белый халат и галстук, что он с легкостью употреблял сугубо медицинские термины и вел себя с профессиональной уверенностью, он не был похож на врача. Волосы слегка взлохмачены, плечи — как у атлета, черты лица — мужественные. Уж слишком он мужчина. Слишком сексуален.
Боже, откуда только выскочило это слово? Она чуть не произнесла его вслух!
— Глупость какая-то, — удивленно пожал плечами Стен. — Ладно. У меня есть немного свободного времени.
Он порылся в каком-то ящике и достал одноразовую бритву. Намылив ей ногу, Стен приготовился брить.
Дженна сначала оцепенела, а потом отстранила его руку.
— Я сама.
— Ха. Интересно. Ты начнешь брить, порежешься, занесешь инфекцию, а потом предъявишь мне иск.
— Не выдумывай. Я не подам на тебя в суд.
— Выбирай: или брею я, или мы вообще не будем брить.
Если бы отросшая щетина не была столь невыносима, она отказалась бы от процедуры. Надо преодолеть этот приступ малодушия! В конце концов, для Стена ее нога наверняка то же самое, что для механика какая-нибудь деталь машины. Так что вряд ли она вызовет у него чувственные эмоции. И она сдалась.